— Бред!
— Допускаю. Но ничего лучше придумать не могу. А что
касается Жени… Спровоцируй его на скандал — большое дело, придерись к случаю…
— Свет, а может, это совсем другая история? Может, ей
просто хочется, чтобы у нее мать была замужем…
— Запросто. Но я не верю в это. Именно из-за
собственного опыта.
— Да, задала ты мне задачку… И хотела бы я отмахнуться
от нее, но, боюсь, не получится.
— Подумай, Бронька, я к тебе хорошо отношусь и желаю
добра. Присмотрись к Полине. А сейчас звони Андрею.
— Как-то мне сейчас не до него, сказать по правде.
— Бронька, тебе его не жалко?
Она выхватила из сумки газету с его фотографией:
— Посмотри, какой он…
При виде его глаз даже на дрянной газетной бумаге что-то
шевельнулось во мне. И я позвонила. Дома никто не ответил. И на мобильном тоже.
— Не судьба, значит.
— Глупости. Позвони двоюродному брату.
— Зачем?
— Ты говорила, что вы с ним друзья, ты для него вон что
сделала, так пусть он теперь тебе поможет. Посоветуйся с ним насчет Польки. Ты
мне можешь не доверять…
— Погоди, ты о чем сейчас? Об Андрее или о Польке?
— И о том, и о том. Ты, может, думаешь, что я тебе
завидую…
— Ага, есть чему! Дочка влюблена в моего жениха, а
любовник на всю страну объявлен импотентом. Обзавидуешься.
— Да плевать, кем он там объявлен, тебе-то что? Ты же
убедилась уже, что он не импотент. А вот он может с собой что-то сделать, тем
более у него бывают депрессии. И сейчас он наверняка чувствует себя в глубокой
жопе. А что, если он думает, что ты ему не звонишь…
— Да я же ему звонила, что ты несешь!
— Звони Вениамину! Пусть узнает, где он, что с ним! Принимай
меры, не сиди как последняя корова!
И вдруг у меня зазвонил мобильник.
— Алло, Бронечка? — раздался голос Гордиенко.
Я безмерно удивилась:
— Юрий Митрофанович? — Здравствуйте, рада вас
слышать.
— Бронечка, детка, тут такая история… Короче, мне
звонила мать Андрея…
У меня упало сердце.
— Да?
— Ты, вероятно, в курсе этой омерзительной истории…
— Ну в общих чертах…
— Извини, но она, мать Андрея, спрашивала твой телефон.
Однако без твоего разрешения я не мог… Ты позволишь?
— Да-да, конечно! Что за вопрос! Юрий Митрофанович,
ради бога, скажите, с ним что-то случилось, да?
— Пока нет, но он в ужасном состоянии. И если бы ты
могла помочь… Ирина почему-то вбила себе в голову, что ты сможешь.
— Я звоню ему, но…
— Он у нее на даче скрывается. Там нет телефона.
Значит, я дам твой номер?
— Господи, конечно!
— Гордиенко, что ли, звонил? — догадалась Светка.
— Да. Мать Андрея разыскивает меня.
— Интересно, а почему он сам не дал ей твой телефон?
— Мои телефоны у него в мобильнике. Может, он потерял
его… Или выбросил…
— Дура!
— Кто?
— Ты! Он своей матери о тебе рассказывал, он, наверное,
любит тебя, а ты…
— А что я?
У меня уже голова шла кругом. Но тут мне подали лазанью, и я
накинулась на нее так, будто не ела по меньшей мере трое суток.
Светка тоже с жадностью набросилась на еду.
— Видишь, — проговорила она с полным ртом, —
я знала, что заказывать. И давай еще «Дамской» дернем. Вкусно и помогает…
Житейская мудрость, этого у меня не отнимешь.
Я хотела что-то возразить, но она мне не дала.
— Я знаю, ты хочешь сказать, что оно и видно, как я в
жизни устроилась, но любовь — штука иррациональная — и житейская мудрость ни
при чем. А потом, я уже не уверена, что в наше время надо вообще выходить
замуж.
— Я тоже не уверена. Особенно после твоих житейских
мудростей.
И тут опять зазвонил телефон.
Очень приятный женский голос произнес:
— Бронислава, это вы?
— Да, я. — Сердце ушло в пятки.
— Это мама Андрюши Дружинина. Меня зовут Ирина
Борисовна. Мне очень нужно поговорить с вами. Андрей в плохом состоянии, и мне
показалось, что… Короче, мы могли бы встретиться?
— Да, конечно. Где и когда?
— Чем скорее, тем лучше. Сейчас, например?
— Да, сейчас я могу. Я на машине и…
— Может быть, вы приедете ко мне?
— Да, приеду. Где вы живете?
— В районе Белорусского вокзала. На Второй Брестской.
— Хорошо. Я выеду через десять минут. Скажите ваш
адрес.
— Записывайте!
— Светка, прости, я уйду.
— Да понятное дело. Только приведи в порядок морду. Ты
должна ей понравиться. На вот!
Она вытащила из сумки какой-то спрей.
— Это что?
— Такая хитрая штука. Побрызгаешь на усталую рожу — и
сразу преображаешься. Коллагеновая фигня. Пойди в сортир и приведи себя…
— Не до того!
— Глупости. Мать в любом случае будет смотреть на тебя
как на женщину сына. И какого сына! Ты должна соответствовать.
— Опять житейская мудрость?
— А как же!
* * *
Светкина брызгалка и впрямь здорово освежила усталое лицо.
— Ну что я говорила, совсем другой коленкор!
— Где такое берут?
— Я тебе подарю. Но обещай никому про это не говорить.
— Почему?
— Не надо, и все. И вот еще пожуй кофейные зернышки. Я
официанта попросила… Ладно, езжай уже! Хорошо, поесть успела. Ни пуха тебе!
У Белорусского вокзала я попала в жуткую пробку. Состояние у
меня было такое, что хоть бросай машину и беги. Но я взяла себя в руки.
Интересно, зачем я понадобилась матери Андрея? И почему он рассказывал ей обо
мне? Может быть, в связи с кольцом, которое я помогла ему выбрать? Скорее всего.
Он тогда еще намекнул мне, что его мать о чем-то догадалась. Ну это понятно. Но
зачем она разыскивала меня? Звонила Гордиенко… Значит, он, Андрей, не хочет
меня видеть? Но Гордиенко сказал, что Андрей скрывается у матери на даче. То
есть разговор с Ириной Борисовной будет с глазу на глаз… А мне это зачем нужно?
И что из этого может выйти? Одному Богу известно. Но это ладно, а вот то, что
сказала Светка относительно Полькиной влюбленности в Женю… Я припомнила
восторженное выражение ее лица в его присутствии… И этот ультиматум на
прощание… Да, история… Похоже, что Светкина житейская мудрость в данном случае
не обманывает ее. Ну и как быть?
