— Здесь. — Анита сделала шаг. — А ты?
Она почему-то всегда говорила ему «ты», и поправлять ее совершенно не хотелось.
— А я… вас искал.
— Почему?
Граф пожал плечами. Ответа на этот вопрос у него не было.
— Я жду, — произнесла она.
— Вечера?
Она кивнула.
— Осталось несколько часов. — Анджелин посмотрел на останки предка. Несмотря на то, что прах не был похоронен должным образом, он смог отправиться на вересковые пустоши — при переносе гроба над ним была отслужена панихида, и мятущийся дух обрел покой. Анита, должно быть, завидует ему. — Потом вы будете свободны.
— Да. Потом мы оба станем свободны и обретем покой.
— Живым покой только снится, — промолвил граф и тут же обругал себя. Как он мог забыть! — Простите, я не хотел напоминать…
— Мне страшно, — прошептала вдруг девушка. — Там темно, пусто и холодно.
— Нет, — мужчина покачал головой, вспоминая, — там светло. На курганах горят костры. Цветет вереск. За накрытыми столами сидят предки — те, что ушли раньше. Там спокойно и… хорошо.
— А ты там был? — Она подняла взгляд.
— Да. Но недолго. Меня вытащил оттуда названый брат.
— Почему? Если там так хорошо, почему ты вернулся?
— У меня остался долг, — пожал плечами Анджелин. — Мой город, который я люблю. Мой друг. И мои предки. Я — последний представитель рода Масов, хотя таковым может считаться и мой названый брат, а еще давно у меня был дядя, который пропал без вести, и о нем никто ничего не знает — даже духи предков. Официально других Масов не существует, и я должен жениться и оставить после себя потомков.
— У меня ничего этого нет. Я могу уйти. И скоро уйду.
— Скоро, — кивнул мужчина девушке. — Но немного времени еще есть.
Говорить было больше не о чем, дела ждали наверху, и Анджелин, постояв еще немного, направился к выходу. Но, поднимаясь по ступеням, скорее ощутил, чем услышал за спиной шаги, и догадался, что Анита идет за ним. Ужасно хотелось обернуться, но какое-то странное чувство мешало это сделать. «Иди и не оглядывайся!» — как будто шептал кто-то.
«Я не один! Она со мной!» — эта мысль наполнила душу теплом, словно в пустую чашу плеснули доброго вина. И хотелось нести ее тихо-тихо, чтобы не пролить ни капли. Строки, которые он так еще никому и не сказал, сами пришли на ум: «И чаша твоя не опустеет, ибо я — твое вино!»
Чтобы не потерять это чувство, пришлось свернуть к своим покоям. Байты с их вечной суетой, шумом, а теперь и истериками по поводу недавних событий, занимали одно крыло замка, а он, практически в полном одиночестве, располагался в другом. Нет, надо как можно скорее перебираться в Большие Звездуны! Как только уедут родственнички, назначить толкового управляющего и воспитателей для малышки Луны — и уезжать. Новую жизнь надо начинать на новом месте. Тем более что скоро ему все равно придется отправляться в столицу.
Он еще слышал тихие шаги за спиной, и не сразу заметил, что наступила тишина. Не выдержав, граф резко обернулся…
Пусто. Анита — ее тень, призрак, кто угодно! — исчезла.
«Дурак!» — мысленно обругал он себя и бросился назад. Полный решимости, если надо, опять спускаться в подземелья или вовсе начать прочесывать замок сверху донизу, граф сначала промчался мимо раскрытой двери, и лишь потом сообразил, что…
Опомнившись, тихо вернулся и не поверил своим глазам.
Анита стояла у стола в одной из занимаемых им комнат и тихо перебирала листы пергаментной книги. Пожелтевшие, захватанные страницы нежно шелестели под ее пальцами. Начни тут хозяйничать кто угодно — леди Гемма, леди Якобина или ее сестры, он бы немедленно ворвался и отнял книгу. Да и сейчас граф первым делом переступил порог с твердым намерением забрать у ее девушки. Но, подойдя, невольно засмотрелся, глядя через плечо.
Анита переворачивала страницы, задерживая взгляд на красочных иллюстрациях. На каждой странице был выполнен точный рисунок, под ним имелась подпись-пояснение, а сбоку, на полях, виднелись пометки, сделанные рукой самого Анджелина.
— Это ведь Ролло Бутиен? — прошептала девушка.
— Да.
Анджелин не мог не удивиться. Откуда она может знать руку знаменитого мастера?
— Я ни с кем не спутаю эту точность линий. Это твоя книга?
— Моя. — Граф искоса бросил взгляд на лицо собеседницы. — Мне было двенадцать лет, когда умер отец. Мой дядя, его младший брат, был ненамного меня старше и находился слишком далеко. Байты дали мне понять, что рассчитывать я могу лишь на карьеру ратника в дружине графа. И, если стану прекрасным бойцом, могу даже со временем рассчитывать на звание десятника или начальника гарнизона. Но никто особо не горел желанием обучать меня искусству фехтования. Я был оруженосцем, с которым никто не занимался. Сражаться я учился по этой книге. Тут все прописано достаточно подробно.
— Изумительно! — Она провела пальцем по изображению двух фехтовальщиков. Один был вооружен длинным мечом, другой — мечом и щитом, а подпись поясняла, как начать и провести прием, обезоружив противника. — Я не знала, что у него есть и такие гравюры. Мне почему-то казалось, что он только писал картины и лишь иногда делал небольшие графические наброски.
— Вы знаете Ролло Бутиена? — не поверил Анджелин.
Анита перевернула страницу. Во весь разворот навстречу друг другу скакали два конных рыцаря, держа копья каждый на своей высоте. Внизу объяснялось, какой удар куда последует, и как от него можно защититься.
— Знаю. У нас в замке было несколько его работ. «Видение Прии», «Та, что смеется в березах», «Королева ужей», «Страна озер».
— А у нас была его «Песня моря», — вспомнил мужчина. — Она висела в ратуше, но сгорела два года назад.
— Какая жалость! — воскликнула девушка. — Мне так нравится Ролло Бутиен!
— Правда? — Графу ужасно захотелось проснуться, потому что так не бывает. Но ведь никто не знал, что бывший градоправитель любил живопись. В детстве он часто ходил в галерею, где висели старинные полотна. И, собираясь перебраться в ратушу, уже перевез туда несколько картин, выдержав настоящую битву с леди Лавиной. Нет, графиня не любила картин — никто из Байтов не имел такой страсти, — просто ей было жалко с ним делиться.
— Знаете, у нас здесь есть несколько его полотен, — промолвил он, внимательно наблюдая за лицом девушки. Неподвижное и холодное, оно сейчас казалось озаренным внутренним светом. — «Рыцарь и Смерть», например. «Явление Свентовита», «Умирающий лебедь». Хотите…
— Посмотреть? Очень хочу!
Это была первая девушка, которая выразила такое желание. У Анджелина замерло сердце.
— Прошу…
Они вместе направились в верхний холл, соединенный галереей с большим пиршественным залом. Тут обычно прохаживались гости перед началом пиров, здесь часто устраивали танцы и увеселения. А в обычное время сюда приходил лишь он один. Леди Гемма, пытаясь завоевать его сердце, даже не подумала поинтересоваться, что же нравится неприступному красавцу. И, естественно, ни разу не заговаривала о живописи.
