Что ж, как видно, неземная страсть не для нее. Может быть,
где-то и ходит мужчина ее мечты, но вряд ли он сойдет со страницы глянцевого
журнала. Только бы Ленька ни о чем не догадался, а то он ее засмеет и
завоспитывает. Нужно быть с ним поласковее, тогда он не станет спрашивать, для
чего она поперлась с Игорем в ресторан и почему не сказала об этом Маркизу.
Лола поудобнее пристроилась у Лени на плече и обняла его за
шею.
— Как ты догадался, где меня искать?
«По запаху», — хотел ответить Леня, но вовремя прикусил
язык. Лолка сейчас в таком состоянии, что не поймет шутки, обидится, станет еще
рыдать, чего доброго. Все-таки с этими женщинами всегда сложно.
— Я прослушивал телефон шефа, ты умница, что успела
поставить «жучки», — тихо ответил Леня, — и там рычал тигр. Я и
сообразил про зоопарк. Молодец Амурчик, хорошая киса…
Гена, услышавший последние слова, дернул шеей.
— Дорогой, я знала, что ты меня спасешь! —
прошептала Лола и нежно поцеловала Леню в щеку.
Была глубокая ночь, в салоне было полутемно, и Лола не
заметила, как Маркиз слегка поморщился. От Лолки ужасно противно пахло пылью,
паутиной и затхлостью, а также не стираным лет двести одеялом и логовом дикого
зверя.
«Странное дело, — размышлял Леня, — вроде
представители семейства кошачьих очень чистоплотные животные. Взять хотя бы
Аскольда — очень аккуратный кот, все время умывается, ничем от него не пахнет…
Правду сказать, даже когда мы проходили через клетку уссурийского котика Амура,
там тоже воздух был довольно свежий. А здесь у меня такое чувство, что Лолка
провела несколько дней в медвежатнике. Вот уж кто воняет, так это медведи,
помню, еще когда в цирке работал, мучился…»
В свое время Леня после окончания циркового училища
некоторое время работал в цирке, пока не решил бросить службу и открыть
собственное дело, то есть переквалифицироваться в классного мошенника. Так что
про медведей он знал не понаслышке.
Однако он ничем не показал, что его в данный момент
несколько смущает соседство своей компаньонши. Еще не хватало Лоле об этом
знать. Она на него на всю жизнь обиду затаит!
* * *
Машина быстро неслась по темным и пустынным улицам, никто ее
не остановил по пути. Они очень быстро доехали до дома.
— Лолка, мы приехали, — тихонько сказал
Маркиз, — отдай Гене куртку.
— Ладно уж, до квартиры вас провожу, — буркнул
Гена, — чтобы потом никаких непоняток не было.
— Это правильно, — согласился Леня, — раз
ведено за нами присмотреть, то проводи.
Только кофе мы тебе все равно не дадим, поскольку устали и
спать хотим. Да и неохота мне с тобой кофе пить, Гена, не нравишься ты мне.
Какой-то ты. Гена, непростой парень, разный очень, не знаешь, чего от тебя
ждать.
Как безоружного человека по почкам бить — так ты тут как
тут, герой прямо, а как у тигра в клетке — так пасуешь. Уж если у тебя настрой
такой — чтобы всех сразу по почкам, так и дал бы тигру уссурийскому тоже как
следует.
У него небось почки тоже имеются. Хотя, может, и правильно,
что не дал, тигра жалко, он все-таки редкий экземпляр, в Красной книге записан.
Он бы на тебя потом в общество защиты животных пожаловался. А вот если бы он
тебе по почкам, то ему бы ничего не было…
Потому что таких, как ты, — много, даже лишние есть.
— А таких, как ты? — угрожающе спросил
Гена. — А если я сейчас тебя?
— А это мы еще посмотрим, кто кого в честном
бою, — невозмутимо ответил Маркиз, — так что не советую я тебе, Гена,
задираться. Потому что у тебя приказ — вести себя тихо и делать, что я скажу. А
иначе у тебя много неприятностей может быть, за то что Деда не слушаешься. Я
ведь ваши порядки знаю…
— Больно умный… — буркнул боец, но на всякий случай
отошел в сторонку.
Так, за приятной беседой, они вошли в подъезд, который Леня
открыл своим ключом, потому что ночью консьержка не дежурила. Лифт отчего-то не
работал, и они направились на свой пятый этаж пешком.
Однако на четвертом этаже их остановило непредвиденное
препятствие. Препятствие это представляло собой крупную немолодую даму в
лиловом длинном халате чернильного оттенка. Из-под халата в некоторых местах
выглядывала сиреневая мужская пижама. Но дама этого ничуть не стеснялась, как
не стеснялась она и своих впечатляющих, сильно выступающих форм, а несла их с
достоинством.
Не сразу Леня вспомнил, что дама — это нижняя их соседка,
знаменитая писательница, автор выдающихся любовных романов, поражающих
неподготовленного человека обилием подробностей и живыми описаниями любовных
игр.
В прошлую их встречу, когда Ариадна Дубинина — так звали
писательницу — пришла к ним ругаться по поводу шума, она не слишком Лене
понравилась. Нельзя сказать, чтобы на этот раз соседка произвела на него
приятное впечатление, но все же было чему удивляться. В прошлый раз черты лица
Ариадны Дубининой выражали суровую непреклонность, глаза смотрели строго перед
собой, и ясно было, что этими глазами она видит всех насквозь, подобно
рентгеновским лучам. Сейчас же на лице дамы было выражение, которое, хоть и с натяжкой,
можно было назвать приветливым, впрочем, Леня определил бы его, как оживление
тигрицы перед сытным обедом. Что-то его сегодня тянуло на звериную тематику…
Глаза соседки горели зеленым огнем, кудри, прежде тщательно
уложенные, выглядели несколько легкомысленно.
— Леонид? — Она сделала вид, что приятно
удивилась. — Добрый вечер!
Леня поклонился. Лола, шедшая следом, буркнула что-то типа
«Здрасьте», ей совершенно не улыбалось точить лясы с соседкой в такое время.
— Ах, Лолочка… Что это вы в таком виде… — рассеянно
промурлыкала Ариадна.
Леня, удивленный ее интонацией, пригляделся и все понял.
Ариадна глядела на Гену.
Очевидно, она высмотрела его еще в окно, оттого и остановила
лифт на своем четвертом этаже. Гена был по-прежнему в майке, куртку он отдал Лоле,
и его рельефно выступающие мускулы произвели на почтенную даму неизгладимое
впечатление. Все остальное — низкий лоб, поросячьи глазки, Генина профессия,
крупными буквами написанная на лбу, — очевидно, в данном случае не имело
значения.
— Ах, Леонид, познакомьте же меня с вашим
приятелем! — воскликнула Ариадна.
Лола, которая хоть и позже Лени, но начала кое-что
соображать, не удержалась и фыркнула. Маркиз ткнул ее кулаком в бок и
расторопно представил Гену:
— Геннадий, чрезвычайно интересный человек и мой
большой друг! Прошу, госпожа Дубинина, любить и жаловать!
— Ах, мне право так неудобно, — заворковала
соседка, — но у меня небольшая проблема. Мне срочно требуется мужская
сила.
Шкаф нужно передвинуть, а у самой-то сил не хватает…
