За разговором бармен производил необычные манипуляции. Он
положил кусок сахара на специальную дырявую ложку, поднял ее над бокалом и влил
через сахар приличную порцию прозрачной зеленой жидкости. Затем он чиркнул
спичкой, и жидкость в бокале вспыхнула.
Лола как зачарованная следила за его действиями.
— А Ван Гог, тот вообще абсента напился и ухо себе
отрезал, — продолжал бармен.
Он перелил напиток в другой бокал, накрыл картонным кружком
с соломинкой и пододвинул Лоле, закончив:
— Но он вообще был крези.
Леня тоже заказал «зеленую фею», и пока бармен трудился над
коктейлем, пододвинул к нему фотографию и спросил:
— Не заходила к вам эта женщина?
— А к нам женщины вообще почти не заходят, —
невозмутимо отозвался бармен, — к нам все больше крутые парни, ну иногда с
ними вместе — герлы соответствующие, а женщины… Очень редко! А ты что — мент,
что ли?
Вроде не похож!
— Какой я мент! — отмахнулся Леня. — Денег
она у меня заняла и пропала… Вот и ищу теперь!
— С деньгами можешь попрощаться, — усмехнулся
парень, — большие деньги-то?
— И не спрашивай! — Леня махнул рукой.
— Нет, у нас она не появлялась! — уверенно
проговорил бармен. — Я бы запомнил!
Лола, которая во время их разговора отправилась в туалет,
снова появилась возле стойки и удивленно уставилась на что-то за спиной
бармена.
— Да вон же она, Алиска! — воскликнула она, широко
раскрыв глаза. — Мы ее по всему городу ищем, а она тут…
— Где? — Леня повернулся, но никого не увидел.
— Да вот же, за стойкой! — Лола захихикала. —
Что это на ней надето? Лифчик из газеты, а на голове — цветочный горшок…
— Я говорил — осторожнее надо с «феей», —
невозмутимо проговорил бармен, — вот уже и глюки начались…
— Пойдем-ка на воздух, дорогая! — Маркиз бросил на
стойку деньги, подхватил подругу под локоть и повел к выходу. Лола не
сопротивлялась, только непрерывно хихикала.
Оказавшись на улице, она растерянно завертела головой и
виновато проговорила:
— Что это со мной? Просто как будто живую ее увидела!
Нет, не буду я больше абсент пить, а то еще правда захочется ухо себе отрезать!
Придется потом всю жизнь в шапочке ходить!
— Сейчас-то он как в передке? — Леня озабоченно
посмотрел на подругу. — Давай отвезу тебя домой, отлежишься…
— Да нет, вроде все нормально… — Лола удивленно пожала
плечами. — Сама не понимаю, что это было… Что там у нас дальше по плану?
— «Тридцать восемь попугаев», — сообщил Леня.
— Выпьем заодно в этих «Попугаях» кофе, и я буду совсем
в норме.
* * *
Над входом в ресторан «Тридцать восемь попугаев» висела
очень скромная вывеска.
И дверь была невзрачной. Но зато рядом с рестораном стояли
новенький золотистый «ягуар», низкий обтекаемый «крайслер», открытая
двухместная серебристая «BMW» и несколько «мерседесов». На фоне этих машин
вполне приличная Ленина «мазда» казалась нищей замарашкой. Вообще, вокруг
скромного с виду заведения ощущался стойкий аромат больших денег.
— Смотри, Лола, — проговорил Маркиз, подходя к
дверям ресторана, — именно это называется скромным обаянием буржуазии.
Без всяких там безумных наворотов, золотых унитазов и бьющей
в глаза роскоши. Черт, надо было взять сегодня у Уха «шестисотый»
«мере»!
Леня открыл дверь, и перед ним возникла чрезвычайно холеная,
надменная и самоуверенная девица.
Она обежала глазами нового посетителя и, кажется, осталась
удовлетворена — его костюм от Армани, ботинки из кожи антилопы, шелковый
галстук от Гуччи и выглядывающий из-за белоснежного манжета золотой «Лонжин»
вполне соответствовали уровню заведения.
Затем девица перевела взгляд на его спутницу, и на ее
безмятежное чело набежало облачко.
— Мест нет, — сообщила девица вежливо-равнодушным
тоном.
— То есть как это нет? — возмутилась Лола. —
Что за дела? Ты вообще кто такая, чтобы меня в ресторан не пускать?
— Тише, дорогая! — Маркиз схватил подругу за
локоть и, слегка сжав его, повернулся к девушке с самой очаровательной
улыбкой. — Моя подруга немного устала и раздражена… Ей только что пришлось
уволить прислугу, вы, конечно, понимаете, как это может вывести из себя… Будьте
добры, взгляните, может быть, для нас все же найдется столик… — И незаметным
движением он вложил в руку девицы купюру.
Девица еще раз осмотрела Лолу с ног до головы и, ничего не
сказав, открыла перед посетителями дверь зала.
— Нет, Леня, скажи, что не понравилось этой
нахалке? — обиженно бормотала Лола, семеня рядом со своим
спутником. — Я что, плохо одета? Или причесана недостаточно прилично?
Может быть, у меня глаз подбит?
Нет, ну скажи, что ей не понравилось? Меня пускали в лучшие
рестораны Парижа и Ниццы, а здесь, в этой жалкой забегаловке, какая-то дешевка
смеет передо мной закрывать дверь!
Конечно, Лола была раздражена и оттого несправедлива к
заведению. В этом ресторане все, от мягкого освещения и безукоризненного
интерьера до льняных скатертей и серебряных столовых приборов было самого
лучшего качества и дышало настоящей респектабельностью.
— Нет, ты скажи, почему она это себе позволила? —
продолжала возмущаться Лола.
Навстречу посетителям неторопливо двинулся метрдотель,
величественный, как лорд-хранитель печати. Он проводил их к столику на двоих и
передал с рук на руки вышколенному официанту.
— Нет, ну все-таки, что ей не понравилось? — снова
начала Лола, как только официант принял заказ и удалился. — И ты, между
прочим, тоже хорош! Вместо того чтобы немедленно поставить нахалку на место,
заискивал перед ней, да еще и денег сунул!
Леня повернулся к своей подруге и вполголоса сказал:
— Дорогая, ее тоже можно понять! У тебя губы нарисованы
не совсем на месте… Они немножко съехали на левую щеку. Лицо выглядит чуть
несимметрично, а это вызывает у неподготовленного человека ощущение некоторого
психологического дискомфорта. Кроме того, думаю, что не каждый день у них в
ресторане появляются дамы, у которых к костюму от Лагерфельда надета цепочка от
унитаза.
— Что? — Лола схватила зеркальце, уставилась на
свое отражение и сделалась ярко, малиновой.
— Это в той байкерской пивной я так накрасилась! —
простонала она в ужасе и тут же разъяренно зашипела:
— А ты-то куда смотрел?
— На дорогу, — ответил Леня самым невинным
тоном. — А что случилось с твоей цепочкой?
— Да я там же сняла свою золотую цепочку, она мне
мешала, а потом… Потом, наверное по ошибке, надела это… Видно, какая-нибудь
рокерша оставила… Цепочку мою жалко, очень хорошая, от Картье…
