Собственное сердце Эльзы Борисовны начало гулко биться о
ребра. Она отпрянула от глазка и три раза моргнула, после чего снова
внимательно оглядела площадку. Странная личность не исчезла, она придвинулась
ближе, повернулась спиной, и Эльза Борисовна увидела на этой самой спине
прикрепленный пропеллер.
Из последних сил несчастная женщина вцепилась в дверь. Как
ни плохо она знала детскую литературу, поскольку у нее не было ни детей, ни
внуков, ни племянников соответствующего возраста, но все же мультфильм про
Карлсона и Фрекен Бок по телевизору показывают достаточно часто. И как же было
Эльзе Борисовне не расстроиться, если среди бела дня на лестничной площадке
стоял Карлсон с пропеллером за спиной и разговаривал с подарочной коробкой! Вот
именно, коробка шевелилась, а Карлсон говорил ей утомленно:
– Господи, как же ты мне надоел! Не можешь пять минут
посидеть спокойно!
– Тюр-рьма! – ответила коробка.
– Заткнись!
С этими словами Карлсон бросил коробку на пол и сунул руку в
карман широченных штанов. Эльза Борисовна почувствовала, что пол уходит у нее
из-под ног. Она всегда была женщиной здравомыслящей, и по ее мнению,
происходящее на лестнице можно было объяснить только одним: у нее начались
галлюцинации. И зрение тут не при чем: она отлично видит. Следовательно, это
явление мозговое. Возможно, у нее инсульт. Или помешательство, хорошо, если
временное. И некому пожаловаться. Близких родственников у нее нет, звонила в
прошлом году двоюродная сестра из Дивногорска, просила приветить ее дочку Таню,
которая поступила в институт и живет сейчас в общежитии. Эльза Борисовна
говорила с сестрой достаточно холодно, они никогда не были близки, виделись
редко. И как же она сейчас об этом пожалела!
Карлсон на площадке усиленно искал что-то в кармане, и вдруг
изнутри его живота раздался визг и лай. Карлсон отдернул руку и отчаянно
выругался высоким голосом:
– Дрянь такая! Прекрати кусаться!
Эльза Борисовна, охнув сползла на пол.
Она пришла в себя через некоторое время и осознала, что
лежит на коврике возле собственной двери.
Первой мыслью несчастной Эльзы Борисовны было позвонить
немедленно двоюродной сестре в Дивно-горек и узнать координаты ее дочки Тани.
Танечку следует вызвать немедленно, пускай живет здесь, хоть стакан воды будет
кому подать в трудную минуту. От этой мысли стало немного легче, и Эльза
Борисовна смогла подняться и снова выглянуть в глазок.
Как она и предполагала, на площадке никого не было. Эльза
Борисовна тяжело вздохнула и поняла, что галлюцинации имели место. Но теперь
она кажется временно обрела ясность мысли. Эльза Борисовна приоткрыла дверь и
прислушалась. Ей показалось, что за дверью соседки слышится какое-то движение,
шаги, и льется вода, стало быть, видовые галлюцинации переросли в слуховые.
Эльза Борисовна подумала немного, потом вооружилась скалкой и, решительно сжав
губы, позвонила в соседскую дверь.
Тут же дверь раскрылась и на пороге появилась Ольга в
коротеньком халатике и в тапочках на босу ногу. Она бурно обрадовалась Эльзе
Борисовне и пригласила ее войти.
– Тут никого нет, кроме вас? – подозрительно
спросила Эльза.
– Я как раз собиралась к вам по этому делу! –
обрадовалась Ольга. – Сейчас я вас познакомлю. Ребята, быстро идите сюда!
Слово «идите», употребленное Ольгой, было в данном случае не
совсем уместно, потому что один из «ребят» влетел в комнату на бреющем полете,
а другой прискакал. Большой красно-синий попугай влетел в комнату, сделал крут
под потолком, чуть не столкнувшись с люстрой, и уселся на шкафу. Крошечный
песик неизвестной Эльзе Борисовне экзотической породы вбежал в комнату и звонко
залаял.
– Эльза Борисовна, душечка! – затараторила
Лола, – я вас умоляю, присмотрите за моими питомцами несколько дней!
Попугая только покормить два раза в день и водички налить! А Пу И вывести на
улицу, но вы ведь все равно гуляете… Попугая можно оставить на ночь одного, но
Пу И очень нежная впечатлительная собака, он привык спать в кровати,
одиночество его убьет… И еще он очень любит ореховое печенье, только я не
успела купить… Но я вам оставлю денег, так что не стесняйтесь…
Приговаривая все это, Лола металась по квартире, и вот уже
она одета и причесана, а вот уже ее нет, остались только запах духов и
несколько купюр на столике у телефона.
Эльза Борисовна очумело покрутила головой, потом подумала,
что от стресса ее спасет только стакан крепкого чаю с солидным куском макового
рулета. Однако когда она вознамерилась уйти из квартиры соседки, оказалось, что
это не так просто. Песик сидел перед дверью и жалобно смотрел
глазами-бусинками, и Эльза Борисовна тотчас вспомнила, что он нежная и
легковозбудимая собака. Она подхватила песика на руки, решив взять его на время
к себе, но тотчас попугай заорал со шкафа:
– Дискр-риминация!
От неожиданности Эльза Борисовна выпустила Пу И из рук, и он
шлепнулся на пол с пронзительным визгом.
– Пер-ришон хор-роший! – сообщил попугай, склонив
голову набок, и неожиданно приземлился на плечо Эльзы Борисовны. –
Ор-решков, Пер-реньке ор-решков…
Она пошатнулась, но устояла на ногах, а в это время Пу И
вспрыгнул ей на руки. Так они и пошли из квартиры – все вместе.
– Орешков, – ворчала соседка на ходу, –
одному печенья подавай, другому орешков. Где я вам все это возьму?
Однако вскоре выяснилось, что все не так плохо. Для попугая
нашлись чищеные семечки, а Пу И согласился вместо орехового печенья на
хрустящую корочку макового рулета. Поглаживая шелковистую шерстку и слушая
болтовню попугая, Эльза Борисовна подумала, что не следует торопиться со
звонком к двоюродной сестре в Дивногорск. Сейчас ей и так нескучно.
* * *
Закрыв дверь за веселой компанией, Маркиз повернулся к
бывшему Карлсону, который без «сценического» костюма превратился в слегка
обрюзгшего мужчину лет сорока пяти, с нездоровым, припухшим и оплывшим лицом
часто и помногу пьющего человека, он отзывался на имя Игорь.
– А тебе, Игореша, придется немного подождать, чтобы у
какого-нибудь наблюдателя не возник лишний вопрос – почему вошло в дом четыре
человека, а вышло пять.
– Все понятно, – артист пожал плечами, –
отчего не подождать немножко в хорошей компании, тем более тут столько всего
осталось… вот, помню, когда в девяносто четвертом году мы поздравляли с юбилеем
знатного чукотского оленевода…
– Неужели прямо к нему в тундру летали? –
поразился Маркиз.
– А как же! Специальный самолет за нами прислали, –
проговорил Игорь, снова усаживаясь за стол, – ну, да ладно, не будем о
грустном… – и, подняв фужер, он провозгласил тост:
– За великое искусство!
Леня хотел было уточнить, какое именно искусство Игорь имеет
в виду, но в это время тревожно зазвонил его мобильник – тот, который он
использовал только для связи с заказчиком.
