Понимал это уже давно, с тех самых пор, когда получил от нее смешное и грозное короткое послание: «Я тебя найду». Рассказывая о нем Елизавете Дмитриевне, осознавал, что та не успокоится, не бросит на самотек активность Светланы, и почему-то ждал, что докторша обязательно попросит его о чем-нибудь. И очень удивился, когда та ни о чем не попросила. Ему даже показалось, она словно не придала письму никакого значения, от чего представилась ему еще более опасной. Опасной для него лично, потому что с той самой минуты Турман был уверен – женщина убьет Светлану, фамилия которой ему не запомнилась, а он окажется в это замешан.
Как его угораздило ввязаться в ее дела? Как интеллигентный, умный мальчик умудрился попасть на крючок жадной и хитрой приезжей бабы?
Бог наказал – неожиданно для себя подумал неверующий Валерий.
Он любил бабушку и совсем не хотел ее смерти. Просто боялся, что та… изменится. Впадет в маразм и перепишет завещание. Кое-какие признаки внук уже начал замечать. Однажды бабуля не сразу вспомнила, как зовут ее невестку, Валерину мать. В другой раз оказалось, забыла, что ее давний сослуживец недавно умер и она даже ездила на его похороны. Ну и еще так, по мелочи. Бабушка жила одна, Турман не мог контролировать ее постоянно и… испугался. Испугался лишиться квартиры, дедовых орденов и всего того – прабабкиных драгоценностей, например, – что бабушке совсем не нужно, но зато очень нужно ему, только вступающему в жизнь.
Он тогда долго сидел в Интернете, изучал свойства лекарств, которые бабушка, как всякий старый человек, принимала горстями, и в конце концов… поменял таблетки в пузырьке из темного стекла. А найдя бабушку мертвой, первым делом сунул в карман тот пузырек, накануне поставленный им на полочку в ванной. Потом долго пересчитывал таблетки, но так и не понял, приняла их бабушка или нет.
Валерий не знал, догадалась ли тогда об этом Елизавета Дмитриевна по его страху и растерянности, или просто выпалила свой ехидный намек наобум. Не знал и не желал знать. То есть теперь не хотел, а еще совсем недавно хотел. Поэтому и ввязался в дела докторши.
– Бабушка, – тихим шепотом попросил сейчас Валера, стоя в кустах смородины, – ты прости меня. Спаси меня, бабушка.
Вроде ничего не изменилось от его слов. Слабый ветерок по-прежнему шевелил тоненькие веточки кустов перед глазами молодого человека. Только ему стало вдруг радостно, как когда-то в детстве или позже, в юности, когда он еще не знал, что способен заменить бабушкины таблетки. Ему даже показалось, что бабуля где-то рядом, чуть позади. Но ведь это невозможно! И Турман не оглянулся.
Бывшая бабушкина докторша в светлой ветровке с накинутым на голову капюшоном оказалась перед ним неожиданно. Валерий шагнул к ней, осознав, что выбора у него нет, и улыбнулся:
– Здравствуйте, Елизавета Дмитриевна.
Женщина вздохнула, поморщилась и совсем не удивилась.
– Пойдемте, – взял он ее за локоть и уверенно повел к выходу из поселка.
Странно, не перепутал направление. Когда он осторожно следовал за ней, выжидавшей, пока пассажиры «Нивы» скроются за поворотом, когда вдруг потерял ее и сам, наобум, искал нужный дом, Валера совсем запутался в дачных улочках и сейчас не понимал, почему уверенно идет к выходу. Наверное, бабушка подсказала. Ему опять казалось, что бабуля где-то рядом.
– А знаете, Елизавета Дмитриевна, я ведь мартини заменил. И конфеты тоже. На всякий случай. Ведь в тех, что вы дали, был яд, да?
Докторша ничего не ответила. Но компьютерщик и не ждал ответа, зная, что иначе быть не может.
– Давайте сядем. – Турман подвел спутницу к ее собственной машине и ждал, когда та откроет дверь.
Елизавета опять вздохнула, сунула руку в карман и протянула ему ключи. Валерий отпер правую дверь, дождался, пока женщина сядет, и, обойдя спереди красный «Форд», уселся на место водителя.
Лиза молча смотрела прямо перед собой, чувствуя, что ее начинает бить озноб, как при высокой температуре. Ей показалось, что прямо в эту минуту она теряет все, что имеет: дом, семью, Славку, Виктора Федоровича, квартиру в Москве, наконец. И именно сейчас ей отчаянно захотелось все это вернуть, даже Славу. И снова услышать от мужа, что она одна ему нужна. Надо же, считала опасной Светку, а опасным оказался Турман, про которого Лиза почти не помнила последние два дня.
Она ждала, что молодой человек начнет задавать вопросы, и судорожно решала, как на них ответить. Или, может, послать его просто-напросто куда подальше? Но парень ничего не спрашивал, и у нее возникло к нему чувство, похожее на благодарность.
– Вас что, знобит? – спросил наконец Валерий совсем не то, чего Лиза ожидала.
Женщина вздохнула и отвернулась. Турман достал привязанную к ремню на джинсах фляжку и протянул ей:
– Выпейте. Это чай с мартини. Да не бойтесь, не с вашим. Пейте, я вас отвезу.
Только теперь Лиза поняла, как сильно пересохло во рту, поэтому протянула руку, взяла фляжку и сделала большой глоток. Жидкость была терпкая, вкусная…
Валерий смотрел на хилые осинки, росшие вдоль дороги с потрескавшимся после зимы асфальтом, ждал и, как ни странно, ничего не боялся. Того, что его кто-нибудь увидит, например. Через десять минут повернулся и зачем-то дотронулся до мертвого Лизиного лица. Затем аккуратно протер все, к чему прикасался, влажной салфеткой и, не торопясь, выбрался из машины.
Мартини во фляжке был как раз из ее бутылки. Из той самой, которую Валера не стал отдавать девушке Насте. Значит, все-таки в нем был яд. Значит, Елизавета действительно хотела отравить любовницу своего мужа. А он до последней минуты сомневался. Даже когда протягивал ей фляжку.
Турман спохватился, что не залез в карманы куртки докторши. Так, на всякий случай.
Остановился было, но назад не повернул. Какая разница? Ее смерть связать с ним невозможно. Вдохнул свежий, наполненный весенним ароматом воздух и пошел к своему автомобилю, брошенному невдалеке, на мокрой поляне. Теперь можно навсегда забыть о пузырьке с бабушкиными таблетками и о собственном страхе, который таился где-то глубоко внутри все эти годы. Но в данный момент он чувствовал только усталость и тоску.
Валера хотел снова попросить у бабушки прощения, но не стал. Ему показалось, что бабули рядом с ним больше нет.
Молодой человек не знал, что меньше, чем через полчаса, не справившись с управлением на мокрой дороге, да и не думая толком об этом управлении, а видя только мертвое лицо докторши, он помчится навстречу груженому «КамАЗу» и еще раз захочет попросить у бабушки прощения, но не успеет.
Не знал, что через несколько дней в его пустую квартиру придут оперативники, разыскивая убийцу Елизаветы Дмитриевны Кузьменко.
Не знал, что не оставить следов на месте преступления очень сложно. Практически невозможно.
Что так повезти может только один раз.
* * *
– Саша, высади меня здесь, – попросила Мила, когда до деревни, в которой среди цветущих деревьев и старых деревянных домиков отовсюду был виден построенный ее родителями красивый, удобный и все еще чужой дом, оставалось совсем немного, чуть меньше километра.
