– Я не знаю толком, отчего она умерла. Бог с ней, Милочка. Как здорово, что скоро праздники. На дачу поедем?
– Мне все равно. Как ты захочешь.
Мила села за стол, обняла пальцами чашку, посмотрела куда-то мимо мужа и – опять стала похожа на Инну. Отчего-то у него сразу испортилось настроение. Константин уже не считал себя счастливым, наоборот, ему показалось, что накатила смертельная усталость. Да, он устал. От Тамары, от Инны, которую так и не смог забыть, от работы. От всего.
– Дорогая, я не хочу больше думать о Тамаре.
Тишинский протянул руку и накрыл тонкие пальцы своими.
– Костя, а что тебя с ней связывало?
Мила высвободила руки и отпила кофе.
Константин Олегович резко поднялся, прошелся по кухне и отвернулся к окну.
– Я тебе потом расскажу. Когда-нибудь потом. Не сейчас.
Он и сам не понял, почему не стал врать и утверждать, мол, с Тамарой его не связывало ничего, кроме юношеской привязанности. Наверное, потому, что Мила все равно не поверила бы, а ему хотелось, чтобы жена верила ему всегда и во всем. В конце концов он расскажет ей правду. Не целиком, конечно, а то, что можно рассказать. Потому что рассказать все он не мог никому.
Константин Олегович отвернулся от окна и посмотрел на жену. Слава богу, та больше не напоминала Инну. И почему раньше ему так хотелось, чтобы Мила была похожей на его мучительную любовь? Так хотелось, что саму Милу он словно и не замечал, все искал это сходство. А теперь вот не знает, чем интересуется его жена, чем занимается, когда его нет, о чем думает.
Инна производила впечатление интеллектуалки – была в курсе литературных и театральных новостей, сыпала фамилиями представителей богемы. Но Костя отлично знал, что собственно интеллекта у Инны кот наплакал. Впрочем, его это не смущало, ему это даже нравилось. Может быть, потому он и от Милы ждал такого же шаловливого лепета на модные темы. Только Мила не лепетала. Она была умна и прекрасно образована, а Константин этого как бы не видел. Хотел видеть в ней Инну, и видел только ее. Ему, в общем-то, не о чем было разговаривать с Инной, и он по инерции почти не разговаривал с Милой. То есть серьезно не разговаривал, не о повседневных мелочах. И сейчас испытывал перед женой настоящий стыд.
– Чем заниматься будешь?
– Не знаю, – пожала та плечами и улыбнулась. – Тебя ждать.
– Жди. – Тишинский наклонился и обнял изумительные плечи, чувствуя, как снова возвращается чувство радостной легкости. – Ты меня всегда жди. Пожалуйста.
В следующий момент ему опять стало стыдно, потому что он понял, что рад смерти Тамары. Это было отвратительно, и Константин Олегович попытался вызвать в себе сейчас жалость к женщине, которую сделал несчастной. Но не смог. Он слишком долго ее жалел и устал от жалости.
Только подъезжая к институту, Тишинский вспомнил один неприятный момент. Тогда, в прошлую среду, когда они с Тамарой подходили к ее дому, на пути им попался дружок Леры. Ее гражданский муж, это теперь так называется. Правда, Константин Олегович не был уверен, что тот их видел, а тем более узнал. Парня этого он встречал всего несколько раз и даже не помнил, как его зовут, только все равно факт был неприятный. То есть ничего опасного в той встрече не было. В смерти Тамары вообще нет ничего для него опасного, но… Это может дойти до Милы и вызвать ненужные подозрения. Или уже вызвало, и ее вопросы с тем и связаны?
Да, факт действительно неприятный. Впрочем, он всегда сможет его объяснить.
* * *
Славкин дом Настя нашла сразу. Где он живет, любовник ей, конечно, не говорил, но Горовец знала: посмотрела однажды у него в паспорте адрес и запомнила. Слава богу, на память Анастасия пока не жаловалась. Тогда же и на карте в Интернете Славкин дом нашла, не поленилась.
В действительности здание оказалось даже лучше, чем ей представлялось. Не то что ее девятиэтажка – солидное, старое, построенное буквой «П». И двор тоже не такой. Собственно, у Настиного дома никакого двора и не было, просто располагалась детская площадка между двумя параллельными корпусами, вот и все. Качели да рядом пара чахлых, неизвестно кем посаженных березок, только подчеркивавших убогость «зоны отдыха».
А здесь, у Славкиного дома, все было не так. Настя сидела на уютной лавочке под кустами сирени, которая вот-вот должна распуститься, и вдыхала радостный запах свежей зелени, как будто находилась не в задымленном городе, а где-нибудь на природе. Наблюдала, как в песочнице копошатся маленькие детки, как две улыбающиеся старушки выгуливают крошечную пушистую собачку, и размышляла.
Мысли у Насти были грустные, безрадостные. Даже, можно сказать, безнадежные. Сегодня идея представить Славке доказательства жениной неверности казалась не только неосуществимой, но и изначально бессмысленной. И не потому, что Анастасия, поразмыслив, решила, будто роскошная Лиза не изменяет мужу. Совсем не поэтому! В том, что у такой женщины просто обязан быть любовник, Настя ни минуты не сомневалась. Просто чем больше проходило времени с того момента, когда она смотрела со второго этажа производственного здания на Славкину жену, тем яснее девушке становилось, что Лизу ей не одолеть. Чувствовалась в супруге младшего Кузьменко железная воля, о которой самой Насте остается только мечтать. А главное, соперница при этом великолепно умеет казаться совсем несчастненькой.
Горовец до боли закусила губу, вспомнив, как Славка робко, словно молодой влюбленный, провел рукой по лицу красавицы жены. К Насте он никогда с такой нежностью не прикасался, даже когда впервые обнял ее в пустой лаборатории.
Девушка провела по губам рукой и слегка прикусила зубами палец. Ей вспомнилось еще более неприятное – как Лиза обвела глазами здание, словно бросая вызов ей, Насте, а потом легко и быстро прижалась к мужу, будто просила защиты. Умно, ничего не скажешь. И какой леший дернул ее звонить жене любовника? Только испортила все. Не зря говорят: не буди лихо, пока оно тихо.
Впрочем, и без звонков шансов у Насти не было. Никаких. Разве что Лиза сама решит от Славки отказаться. Но подобное уж совсем невероятно – богатые мужики на дороге не валяются.
Года, потерянного на связь с Кузьменко, стало так жалко, что Горовец чуть не заплакала. А ведь еще совсем недавно была уверена в победе. Почти уверена. Тогда ее слегка волновало лишь то, что у любовника есть дети. Ну, это понятно, чужие ребятишки никому не нужны, не только ей.
Вот замдиректора Светлане Леонидовне повезло: ей-то муж достанется без детей. В смысле, без маленьких детей. О том, что замдиректора не сегодня завтра станет женой директора, знала вся фирма. А Славка и словом не обмолвился, будто личная жизнь отца не касается его вовсе. Впрочем, Вячеслав о своей семье с подружкой совсем не говорил, будто у него и семьи никакой нет. Надо же, раньше это Анастасию не только не беспокоило, а даже радовало: тогда ей казалось, что семья для любовника никакого значения не имеет. А в итоге выяснилось, что сама Настя ничего для него не значит. Перевел в Бибирево и забыл навсегда.
