— И… давно ты обо всем знаешь?
— С самого начала! — гордо заявила мамочка. —
Ведь ты всегда был такой невнимательный, такой неаккуратный! Раньше мне
приходилось проверять, надел ли ты шарф и перчатки, теперь приходится
проверять, нет ли за тобой слежки… и ведь она за тобой была! Мне несколько раз
пришлось принимать собственные меры, чтобы защитить тебя или отплатить за
нанесенные тебе обиды!
— Собственные меры? — в ужасе переспросил
Вася. — Какие меры, мамочка?
— Не важно, — мамочка отмахнулась, — тебе
лучше об этом не знать… ты слишком раним…
— О господи! — Василий со стоном поднялся на
ноги. — Мамочка, я даже боюсь думать…
— А ты и не думай, — успокоила его мать, —
все равно это получается у тебя очень плохо. Мамочка обо всем подумает вместо
тебя.
— А… ее? — Василий показал на Люсю, которая
торопливо отползала, испуганно глядя на удивительную женщину. — Зачем ты
хотела ее убить?
— А что же, по-твоему, я должна была спокойно смотреть,
как какая-то швабра унижает моего сына?
Люся поднялась на ноги и проговорила:
— Ужас какой! Не дай бог заполучить такую свекровь! Это
же просто Фредди Крюгер с Джейсоном в одном флаконе!
— Свекровь? — Мамочка развернулась к Люсе всем
корпусом и подбоченилась. — Неужели ты, милочка, воображаешь, что я
допущу, чтобы мой сын женился на такой уродине, да еще и воспитанной, судя по
всему, в свинарнике? Нет, милочка, даже и не мечтай об этом!
Люся не рискнула что-то ответить. Она торопливо подобрала
сумочку и отступила, оставив поле боя в распоряжении противника.
Толпа вокруг тоже начала расходиться. В какой-то момент,
когда прошел слух о террористах, к месту событий стеклась масса любопытных, но
когда послышались хорошо знакомые всем и понятные слова «свекровь» и
«невестка», всем стало ясно, что на площади происходит обычный семейный
скандал, и публика моментально утратила интерес к происходящему. Такого кино и
у себя дома каждый видел более чем достаточно.
Чуть в стороне, стараясь не высовываться из-за чьей-то
широкой спины, стояла Лола. Она была в образе дочки Сигильдеева — полноватой
провинциальной разини. Немного опоздав на встречу с Васей, чтобы придать своему
появлению больше значительности, Лола застала потасовку с Люсей в самом разгаре
и сочла за лучшее не вмешиваться.
А потом, когда на сцене появилась Васина мамочка в обличье
лихой рокерши, о вмешательстве не могло быть и речи. Лола наблюдала за боевыми
действиями и запоминала все детали сражения и реплики участников, чтобы потом
пересказать все Маркизу. Кажется, она может объяснить ему многие удивительные события
последних дней, в частности таинственную смерть двоих частных детективов.
* * *
Вася Зайкин был в шоке. Вчера, после инцидента с Люсей,
мамочка посадила его в черную машину с тонированными стеклами и увезла домой.
Отчасти Вася был этому рад, во-первых, он не любил, когда на него обращало
внимание слишком много людей, а во-вторых, он торопился покинуть театр военных
действий, пока его не заметила дочка Сигильдеева. Ее тут только еще не хватало!
Мамочка ловко и профессионально вела машину в гордом молчании,
и у Васи язык не повернулся спросить, откуда мамочка взяла эту машину и давно
ли научилась ее водить.
Зато дома… Дома, за запертой дверью, Василий собрался с
силами и задал мамочке трудный вопрос: что все это значит?
— Что значит? — повторила мамочка, снимая свою
молодежную кепку и бросая ее на пол. — Что значит? Это значит, что ты —
форменный болван! Да-да, мой сын — идиот! Как ни противно это признавать…
— Что ты говоришь, мама? — опешил Вася, который
никогда раньше не слышал от мамочки таких слов.
— Я знаю, что я говорю! — скорбно молвила мамочка
и начала топтать кепку ногами в высоких шнурованных ботинках на толстой
подошве.
— Куда ты влез? — кричала мамочка. — Зачем ты
стал заниматься таким опасным делом, не посоветовавшись со мной?
— Мама… — закручинился Вася, — мне очень стыдно…
— Ну, щипал бы своих богатых дурочек по мелочи! —
продолжала мамочка. — На большее ты никогда и не был способен…
— Мама, так ты знала, чем я зарабатываю на
жизнь? — в изумлении завопил Вася. — А тогда отчего я так переживал?
Отчего же я стыдился своей работы?
— Понятия не имею! — мамочка пожала
плечами. — Всегда тебе говорила, еще с детства: маме ты можешь сказать
все! Ведь я никогда тебя не ругала за мелкие шалости! Ты же решил жить своим
умом, как будто родная мать когда-нибудь учила тебя плохому! Пойти на кражу! Да
еще заказную кражу! Да если бы все раскрылось, твой Иван Павлович сдал бы тебя
за милую душу! Ну ничего, хорошо, что у тебя есть я, моего сына есть кому
защитить. Этот старый дурак небось уже пожалел, что с тобой связался!
— Что ты с ним сделала, мама? — в испуге закричал
Вася. — Ты переехала его на машине, как Люсю?
— Люсю я не успела переехать, — зловеще заметила
мамочка, — ты зачем-то ее спас. Да не трясись ты! — прикрикнула она,
заметив, что Вася забился в угол и смотрит на нее со страхом. — Жив твой
Иван Павлович, только немножко в помойке повалялся. Ему наука: не воруй!
Точнее, не впутывай моего сына в неприятности!
— Мама, ты меня удивляешь… — только и мог сказать Вася.
— А знаешь ли ты, дурак этакий, — окончательно
разъярилась мамочка, — что за тобой устроили самую настоящую слежку? И
если бы я не вмешалась…
— Что ты сделала? — вскричал Вася, уже зная в
глубине души мамочкин ответ.
Но мамочка неожиданно осознала, что они с Васей орут друг на
друга, находясь в прихожей, и что, хотя двери у них крепкие, для чуткого
соседского уха это не является преградой.
— Это обсуждению не подлежит! — твердо сказала
мамочка, подобрала с полу истоптанную кепку и отправилась переодеваться.
Через некоторое время на кухне крутилась милая пожилая дама.
На мамочке был другой домашний костюмчик — темно-розовые широкие брюки и куртка
того же тона, но в клеточку. На ногах у мамочки были теплые домашние тапочки в
виде розовых же мышей с черными блестящими носиками. Мамочка сервировала ужин и
напевала старое танго из репертуара Изабеллы Юрьевой:
— Мне сегодня так грустно, слезы взор мой туманят…
Она сделала пируэт и поглядела на свое отражение в
стеклянной дверце кухонного шкафа. Жизнь была не так уж плоха. Седые аккуратно
подстриженные волосы очень шли к розовому костюму.
— Васенька, иди ужинать! — крикнула она.
Вася явился не сразу. Мамочка перекладывала на тарелки куски
мясного рулета.
— Я пишу к тебе снова, — пела мамочка. —
Слезы каплют на строчки…
Вася поглядел, как тапочки в виде розовых мышей отплясывают
на полу танго, и обреченно сел за стол. Есть ему не хотелось.
