Ник еще раз взглянул на Синку и вслед за Гумилевым и Нестором направился в салон, где его ждал еще один удар.
Точнее, сюрприз.
За длинным закрытым столом со стороны хозяев сидел Лекс.
Сильно изменившийся, похудевший, с глубоко запавшими глазами, он походил на человека, страдающего от тяжелой и продолжительной болезни. На вошедших он посмотрел безучастно, по Нику мазнул взглядом столь же бесстрастно, словно не узнавал. Или в самом деле не узнавал…
Вот и встретились. Кто бы мог подумать…
А вот и Мария фон Белов. Ник заметил, что Гумилев с нескрываемым интересом покосился на нее. Еще бы — ведь Андрей Львович был уверен, что старуха погибла. Притом, по его словам, рейхсфюрерша тогда как раз перестала быть старухой — при помощи редчайшего предмета, Гусеницы, которая раз в пятьдесят лет могла омолодить своего хозяина на полвека. Счастливец, к которому Гусеница попадала накануне «разрядки», срывал банк, вот только узнать заветное время загодя людям удавалось далеко не всегда. Рейхсфюреру, пусть и ценой немалых усилий — удалось… Но ненадолго. После безжалостного уничтожения базы «Туле» Мария фон Белов выжила. Но энергии, которую незадолго до этого дала ей Гусеница, хватило лишь на то, чтобы вернуть изношенный организм к жизни в его прежнем состоянии. Молодость ее длилась лишь несколько часов.
Однако, пусть дряхлая, сморщенная, но сейчас Мария фон Белов тут как тут. Сидит рядом с девушкой, неуловимо похожей на Синку. Хрупкой, почти прозрачной, словно, как и Лекс, страдающей от неведомой хвори. Зачем-то держала ее за руку своей корявой лапой.
— Ник…
Нестор легонько толкнул Ника и показал на кресло — садись, мол. До Ника дошло, что он встал посередине салона и пялится, как баран. Он сел и поймал взгляд Синки, которая уже заняла свое место. Она сияла — видимо, была крайне довольна обещанным сюрпризом.
Ник, разумеется, не знал, что паутина сплелась и Рейх сделал то, чего не удалось сделать ему. Он вычислил Лекса в госпитале Красного Креста в штате Юта. Остальное уже было делом техники. Андерс и Лиска остались где-то там, они Рейх не интересовали, а Лекс был спешно доставлен на одну из баз.
Где его ждали Синка и Алина.
— Хорошо, — произнес тем временем Шмитке. — Если господин Гумилев и вы, господа, не желаете прохладительных напитков или кофе, можно сразу перейти к предмету нашего разговора. Вы, как я понимаю, хотите перемирия.
— Нет, господин Шмитке, — сказал Гумилев спокойно. — Вы понимаете не совсем правильно. Мы хотим перемирия на наших условиях.
— И каковы эти условия, позвольте узнать?
— Мы перестаем вмешиваться в ваши дела, вы отказываетесь от вашей основной цели. Четвертого Рейха не будет, вы же неглупый человек и прекрасно это понимаете. Все ваши договоренности, в том числе по Арктике, которые были достигнуты ранее, сегодня не имеют веса. Вы заключали их с другими людьми и, что еще более важно, в другом мире. С тех пор он изменился, расклад сил в нем — тоже. Поэтому я предлагаю вам выйти из игры. Нет, вы можете заниматься тем же, чем и прежде, включая все ваши коммерческие проекты, развитие технологий, даже политические игры. Никто не вправе запретить это. Но от главного вам придется отказаться. Иначе мы вас уничтожим.
В салоне повисла тишина, лишь слышно было, как тикают старинные эбеновые часы.
— Бред, — внезапно каркнула из своего угла Мария фон Белов.
— Да, — словно ожидавший сигнала, Шмитке встрепенулся. — Мы не пойдем на такое, господин Гумилев. Мне даже странно, что вы осмелились явиться сюда с такими нелепыми предложениями. Я ожидал более конструктивного диалога, а не ультиматумов.
Шмитке продолжал говорить дальше, но Ник уже не слушал. Он наблюдал за Лексом, который, в свою очередь, пристально смотрел на Нестора. Откуда он может его знать?!
— Нестор, — шепнул Ник. — Парень, который на тебя таращится, тебе знаком?
— Нет, — покачал головой Нестор. — В первый раз вижу.
Лекс перевел взгляд на Ника. Слегка наклонил голову набок, словно собака, с которой разговаривает хозяин. Синка по-прежнему улыбалась.
Шмитке тем временем закончил свою возмущенную речь.
— Что ж, именно такого я и ожидал, — ответил Гумилев. — И тем не менее я еще раз повторю наше предложение. Видите ли, вы нас попросту недооцениваете. То, что удалось сделать в Соединенных Штатах, — мелочь…
— Вот как?! — осклабился Шмитке. — А вы знаете, что, по сути, плясали все это время под нашу дудку? Или думаете, что вирус возник сам по себе?
Гумилев нахмурился.
— Продукт ваших лабораторий? Но зачем вы…
— Нет, не наших, — перебил Шмитке. — Зачем создавать, если можно использовать уже существующее? От нас требовалось лишь разыграть все по нотам.
— Сплести паутину, — неожиданно для себя громко сказал Ник.
Все сидящие за столом тут же повернулись к нему. Шмитке медленно и картинно зааплодировал:
— Браво, молодой человек. В корень. Встаньте, пожалуйста, фрау.
Синка поднялась, словно кинозвезда, выходящая на сцену получить свой заслуженный «Оскар». На запястье болтался паук.
— Вот оно что, — пробормотал Гумилев, глядя на фигурку.
— Это оказалось значительно проще, чем мы думали, — сказала Синка, наслаждаясь общим вниманием. — Собрать научные данные, подбросить их в нужные руки, заинтриговать, заинтересовать… Мы даже не потратили ни цента из своих средств — все устроил голливудский миллиардер Либеропулос, который спонсировал экспедицию в Мексику.
— Глупый грек! — каркнула Мария фон Белов.
— То есть ради эксперимента вы уничтожили сотни тысяч? Миллионы? Как это знакомо, — с горечью сказал Гумилев.
— Не только ради эксперимента, — Шмитке выглядел не менее цветущим, чем Синка. — Ради демонстрации нашей силы. Джинна, с которым вы так исступленно боролись, мы выпустили из бутылки, всего лишь щелкнув пальцами. Надеюсь, вы понимаете, на что способен Рейх? — он повернулся к Синке. — Садитесь, фрау. Благодарю вас.
— Значит, мы ни о чем не договорились, — Гумилев поднялся и отшвырнул в сторону салфетку. — Что ж, жаль. Я полагал, вы благоразумнее.
— Что ж, мне тоже жаль, господин Гумилев. Если вы не принимаете наши условия игры, не говоря уж о том, чтобы принять нашу сторону, — это вы будете виноваты в том, что умрут еще многие. Уже не миллионы — десятки, сотни миллионов. Хотя, знаете, для шестимиллиардного населения Земли даже сотни миллионов — пустяк. Как вы думаете?!
Гумилев молчал. Ник тоже поднялся, понимая, что переговоры зашли в тупик. Еще в вертолете Гумилев говорил, что этим, скорее всего, и кончится. Но он хотел посмотреть в глаза Шмитке и рейхсфюреру фон Белов. Показать им, что не боится. Ступить на их территорию, в конце концов.
— Они умрут, да, да! — снова подала голос старуха из своего угла. Хрупкая девушка подняла голову и недоуменно посмотрела на нее. — Миллионы, десятки миллионов! Сотни сгорят в пламени, которое разожжете в том числе и вы!
