— Да, да, милая моя, спрячу. Не то ведь,
страшно подумать!..
— А можно я ещё как-нибудь зайду посмотреть,
как танцуют фигурки?
— Разумеется, милая барышня, когда вам будет
угодно.
— Спасибо.
Юта расстегнула спортивную курточку и спрятала
кошку у себя на груди. Та сидела послушно и мурлыкала, согревая Юту. Осторожно
озираясь по сторонам, Юта быстро пошла к пансиону, стараясь, чтобы никто не
заметил, что она унесла Принцессу.
Вольфгангеру Юта сказала правду: придя в
пансион, она тут же отнесла кошку в комнату Вилли.
— Послушай, Вилли, ты умеешь держать язык за
зубами?
— Ты меня обижаешь! — хрипло ответил мальчик
и выпил поскорей тёплого липового отвара для горла, а то он совсем не мог
разговаривать.
— Вилли, ты слышал, что на той неделе лавку
герра Вольфгангера хотели ограбить?
— Весь город слышал, — с гордостью сказал
Вилли. — Принцесса прогнала вора!
— Да, и она единственная, кто его знает. Она
— ценный свидетель, ты понимаешь? За ней охотятся преступники. Ты не против,
если пока она побудет здесь?
— Я против?!
Теперь у Вилли прорезался голос. Он запрыгал
на кровати от радости, что ему выпала подобная честь.
— Всё-таки, хоть и привязалась ко мне эта
дурацкая простуда, а я смогу выполнить свой рыцарский долг! — сказал Вилли,
беря кошку из рук Юты. — Как-никак, а рыцарь должен защищать слабых. Тем более,
принцесс!
Юта нахмурилась.
— Вилли, у меня к тебе ещё одно дело.
Понимаешь, ты ещё не давал присягу, но ты ведь рыцарь. Только ты сейчас можешь
помочь мне!
— Что нужно делать?
— Сначала пообещай, что поможешь и что не выдашь
меня.
— Обещаю, — Вилли несколько растерялся, не
зная, чего хочет Юта.
— Поговори с Поликом, когда он придёт домой.
Узнай у него, что должно произойти завтра и когда, в какое время?
— Но это же…
— Слушай меня: нам всем угрожает страшная
опасность, и только ты можешь узнать о том, что знают в Ордене рыцарей драконов
и, не нарушая устава, всё рассказать. Это важно.
— Но, Юта, ты же девочка, ты не рыцарь. Зачем
тебе ввязываться в то, что так опасно? Если Полик знает об этом, неужели он
будет просто ждать и бездействовать? Я не понимаю.
— А это уже моя тайна, Вилли. Но, обещаю, я
потом тебе всё объясню.
— Ладно уж. А если он мне не расскажет?
— Поговори с ним как с братом. Ты ведь должен
это уметь.
— Хорошо, я попробую. Но на его месте, я бы
тебе тоже не рассказал. Уж извини, но честь Ордена или слово рыцаря — это
святое.
Юта собиралась уходить, ей нужно было скорее
переодеться, чтобы никто не спросил, куда, в какие леса и горы она собралась?
Потом она что-то вспомнила.
— Вилли, а отец Себастьян, про которого ты
рассказывал, твой крёстный, он уже в городе?
— Не знаю, кажется, ещё не вернулся.
— Он высокого роста?
— Нет, совсем низенький такой старичок. Но ты
не думай, он очень сильный человек!
— Вилли, а если бы ты уже был посвящённым
рыцарем и узнал бы страшную тайну, которая грозит бедой всем твоим друзьям и
родителям. Но предупредить их ты не можешь, ты связан клятвой. Ты, в таком
случае, пошёл бы к отцу Себастьяну и рассказал ему всё?
— Естественно! Кому ещё я мог бы сказать?
— Я бы тоже рассказала. Хоть я его даже не
знаю. А Полик и твои друзья Илий и Ганс, уже, наверное, — нет. Думаю, ты меня
правильно понял, Вилли. Действуй!
Переодевшись в платье и спустившись в Буковую
гостиную — зал для посетителей пансиона, где вся мебель и панели на стенах были
сделаны из буков, росших в лесах на склонах Коппельберга, Юта застала там
Михеля Вербаума.
Мужчины: герр Ульрихзен, Михель и Юрген втроём
сидели за буковым столом, как самые старые добрые приятели. Обсуждали городские
новости и угощались румяным копчёным окороком — совместным достижением, как
фрау Эльзы, так и её мужа. Герр Ульрихзен как раз вспомнил историю о том, как
он добыл огромного дикого вепря и сам чудом остался жив. Доказательство
правдивости этой истории теперь лежало на тарелке.
— Вы представляете, я не большой охотник до
охоты, правду вам говорю, но этот зверь… Огромный, кровожадный,
клыки — во! — (Ульрихзен развёл руками). — И идёт прямо на меня! А я без ружья,
конечно, хвороста немного хотел собрать, никаких зверей встретить не опасался.
Волки у нас летом смирные. Да!.. Их даже малые дети из рук кормить могут. Вот
мой Вилли, когда ему был всего годик…
— Герр Готфрим, не отвлекайтесь, — напомнил
Михель. — Вы про вепря рассказывали. А с волками тогда отличился вовсе не
Вилли, а Клаус, мы ведь тогда вместе были, мне мама рассказывала.
— И правда, вы ведь ровесники. Клаус
[27]
— это наш средний, он теперь
моряк в Гамбурге, — пояснил Ульрихзен Юргену. — Вы бывали в Гамбурге, герр
Невицкий?
(В пансионе, путешествуя инкогнито, принц и
принцесса Семифракийские назвались девичьей фамилией Георгины. Здесь их знали
как Невских. Точнее, на польский манер, как "Невицких". На этой
модификации настаивала Юта, которой иначе и вовсе не пришлось бы менять
фамилию. Какое же это инкогнито!)
— Бывал, сколько раз! — ответил Юрген. — Я
ведь служил во флоте. Какой же моряк не бывал в Гамбурге?
— О, да! Так я об охоте. Стою я, значит, и
вепрь передо мной встал, как вкопанный. Вот так близко его вижу, как вас
сейчас! Ну, я вязанку бросил и на ближайшее дерево…
— Из которого вы, впоследствии, в
благодарность за спасение приказали сделать вот это самое кресло! — засмеялся
Михель, постучав по буковой резной спинке ближайшего кресла.
— Ну вот что ты говоришь, если не знаешь? —
возмутился Ульрихзен. — Мог бы я так сказать для эффекта, но ведь это враньё!
Дерево то было насквозь трухлявым. Влез я на ветку, а вепрь внизу стоит,
дожидается, когда я свалюсь. Чувствую: недолго извергу ждать, ветка никак не
выдержит, вся гнилая.
А в дереве я заметил дупло. Ствол толстенный,
ну, думаю, пролезу. Влез я, значит, внутрь дерева, а оно уж совсем пустое — на
одном честном слове держится! Спустился я вниз, а выйти-то как? Я бы легко в
трухе дыру проломал, но вепрь ведь услышит! Достал я ножик, прорезал щель,
смотрю, где мой кабанчик: тут, или, может, ушёл попастись?
Ждал я ждал, наконец, вепрь и вправду отошёл
далеко. Тут уж я как шарахнул плечом по стволу — навылет, сразу широкая дверь
образовалась, и бежать… Вепрь — за мной!
