Я не знала, радоваться мне или горевать. «Флагман» был главной жемчужиной в том ожерелье, которое оставил после себя Павел Дмитриевич. Вадим не раз говорил мне, что с легкостью отдал бы все, что имел, лишь бы сохранить эту компанию. Но бандитам тоже больше всего нужен был «Флагман». В борьбе за такой лакомый кусок они едва не убили Вадима или даже сделали это. Если «Флагман» принадлежит мне, то я точно следующая на очереди.
– А чего вы так побледнели, Диана? Радоваться надо. – Рощин смотрел на меня вроде бы с удивлением, хотя, как я видела, прекрасно все понимал.
– Чему радоваться?
– Ну, если вдруг с Вадимом что-то случится, то вам даже не придется вступать в наследство.
– А если мне придется вступить в царствие небесное?
– С такой ангельской внешностью только туда и дорога. Но не теперь. Лет эдак через семьдесят-восемьдесят.
– А вдруг меня хотят отправить туда прямо сейчас?
– Не беспокойтесь, Диана, у нас все под контролем. С «серыми волками» практически покончено, и вам ничего не угрожает.
– Да, но ведь мой муж ранен? Почему в него стреляли?
– Отголоски прошлого. Я бы даже сказал, отморозки…
– Вы можете говорить как угодно, но эти отмороженные отголоски продолжают гулять на свободе. Возможно, они где-то рядом.
– Вы же видели, я привез людей, которые возьмут ваш дом под охрану. Это спецназ, за ним вы будете как за каменной стеной. Только вот из дома вам лучше не выезжать. Ваш муж не послушался моего совета, отправился по делам, и вот результат.
– Отголоски прошлого? – Я усмехнулась, но совсем не весело.
– Именно так.
– С выходом в настоящее. Вся наша охрана разбежалась. А почему? Потому что страшно. Вы говорите, у вас все под контролем, а опасность совсем рядом. Поэтому охрана и унесла ноги.
– От страха, говорите, разбежалась. Может, оно и так. Или же Кроль попросил, причем очень убедительно.
– Кто такой Кроль?
– Отмороженный отголосок, как вы сказали, а я назвал бы его недобитком. Но ничего, недолго ему осталось. Значит, ушла охрана? Подозрительно. Очень даже. Что ж, через нее мы и будем работать…
Рощин выпытал у меня все, что я знала о Карманове и его людях, но, видимо, моей информации ему показалось мало. Поэтому он вызвал на разговор Вику и остался с ней с глазу на глаз.
Меня раздражал этот властный грубый человек. Я очень хотела, чтобы он оставил нас в покое, но знала, что без него мне станет страшно. Так что пусть лучше остается.
Да он, казалось, и не собирался уходить. Свекровь приняла его хорошо, распорядилась насчет ужина. Мужчина уже не самый молодой, лет под пятьдесят. Надежда Романовна примерно одного с ним возраста и вряд ли лишена желания устроить свою судьбу. Во всяком случае, мне показалось, что она заигрывала с гостем. А может, это была игра воспаленного воображения. Не любила я эту женщину и порой очень хотела уличить ее в чем-то нехорошем. Сын в больнице, а она!.. А вдруг свекровь потому и обхаживала Рощина, что хотела отвлечься от страшных мыслей?
Но если Рощина кто-то и заинтересовал в этом доме как женщина, то это была я. Он снова позвал меня в рабочий кабинет Вадима. В половине одиннадцатого ночи полковник совсем не торопился домой. На диване стопка чистого белья. Похоже, он собирался здесь заночевать. Что ж, мне будет спокойней.
– Диана, вы уж меня извините, что так поздно вас побеспокоил, – сказал Рощин, стараясь казаться вежливым.
Он хотел произвести на меня впечатление, но глазки у него были масляными, а мысли скользкими.
– Ничего страшного. Все равно заснуть не смогу.
Какое могло быть спокойствие, когда Вадим практически при смерти? К тому же мы находились на осадном положении, а Рощин, хотела я того или нет, стал комендантом нашей крепости. От него сейчас зависела моя жизнь.
– Я дал команду, люди уже работают. Думаю, в скором времени мы выйдем на Кроля и на киллера. У меня договор с вашим мужем, я обязался обеспечить его и вашу безопасность. Мы уже много сделали в этом направлении, осталось совсем чуть-чуть. Увы, удар нам все-таки нанесен, но я думаю, что это всего лишь месть вашему мужу. Вам, Диана, ничего не грозит. Кроль не будет покушаться на бизнес, принадлежащий вам и Виктории Павловне. Она тоже много чем владеет, как и Надежда Романовна. Такой вот у вас здесь цветник. – Рощин весело улыбнулся. – Всех охранять надо. Но ничего, мы справимся. А вы нас за это потом отблагодарите.
– Как мы можем вас отблагодарить? – дрогнувшим от волнения голосом спросила я.
Уж не хочет ли он, чтобы я расплатилась с ним, извините, натурой? Рощин хоть и в возрасте, но с мужскими способностями у него наверняка все в порядке.
– Мы работали с вашим мужем. На определенных, так сказать, условиях. С вами мы должны сотрудничать таким же образом.
– Это и будет наша вам благодарность?
– А вы хотите предложить мне что-то другое? – с каверзной усмешкой полюбопытствовал Рощин и пристально посмотрел на меня.
– Нет, – смутилась я.
– Вот и хорошо.
– Почему вы собираетесь сотрудничать именно с нами? Вадим поправится, вернется к своим делам.
– Хотелось бы, – со вздохом сожаления сказал полковник. – Но вряд ли. Ранение слишком серьезное. Я разговаривал с врачами, там счет идет на дни.
– Я не знаю, может, и так. Но давайте не будем хоронить его заранее.
– Хорошо, не будем. Но мои условия вам ясны?
Бизнесмен из меня, честно говоря, неважный. Да, я заведовала собственным магазином, но это у меня как-то не очень получалось. Если бы не Вадим, мой бизнес пошел бы прахом. Но ведь мне вовсе не обязательно руководить «Флагманом». Кто-то будет управлять, а я – диктовать основные условия. Рощин станет получать свой процент за покровительство, если я распоряжусь.
– Да, мне все ясно. Только я не хочу обсуждать эти условия сейчас.
Не до бизнеса мне. Муж при смерти, вокруг все рушится. Страшно, тоскливо. Да и зачем что-то обсуждать, если я не в состоянии буду сладить с Рощиным? Допустим, полковник выправит ситуацию. Значит, он действительно могущественный человек, и я против него никто. Пусть лучше наши отношения базируются на прежних условиях, чем он потом навяжет новые, более жесткие.
– Я вас понимаю. Вы любили своего мужа? – спросил вдруг полковник.
– Что за глупый вопрос?
– Я понимаю ваше состояние. Но сейчас вам лучше думать о себе. Я, конечно, сделаю все, что в моих силах, но положение пока неважное. Всякое может случиться.
– Спасибо, успокоили, – занервничала я.
– Нет, надо не успокаиваться, а держать себя в напряжении. Тогда и боль утраты будет не такой сильной.
– Боль утраты?
