Измученный врач вышел к Илье, который сидел с закрытыми глазами, не зная, на каком он свете, и дотронулся до его плеча.
— Ты как, парень? Твои девочки живы. Жена у тебя — боец. Удержала малышку.
Илья закрыл руками лицо. Опять — отмена приговора. Он вновь знает, для чего живет.
…Сейфулина арестовали той же ночью в его кабинете. Он сидел один и ждал вестей.
— Зачем ты это сделал, идиот? — спросил его Земцов, когда ребята втащили Марата в его кабинет.
— Я не скажу ни слова, — ответил тот.
Илье об этом Сергей рассказал утром: заехал его навестить.
— Он, как бык, идет до конца, — сказал Сергей. — Зачем он это сделал, мы не поняли.
— Мне кажется, дело в Лиле, — устало ответил Илья. — Он прочитал, что она в беде, и приехал предлагать мне деньги на ее лечение. Он на что-то надеялся. Узнал, что появился Андрей, и это его добило.
— Ну и разбил бы свой медный лоб, — проворчал Сергей. — Слушай, я что-то совсем разлюбил человечество.
Зазвонил его телефон. Сергей выслушал сообщение с непроницаемым видом. Потом сообщил Илье:
— Гукова, которая арестована по делу о самоубийстве твоей дочери, покончила с собой в тюрьме.
— Как это возможно?
— Практически невозможно. Но, боюсь, это не наш вопрос. Что бы там ни было, людей, виновных в смерти Люды, больше нет. Илья, тебе нужно думать о живых. Вам всем надо выкарабкиваться из этих бед. Такое счастье: Лиля и девочка победили! Вечером заеду выпить. Андрея помянем. Смерть его была мгновенной. Это точно. Масленников говорил.
— Приезжай. Завтра я отвезу тело Андрея в Париж. Жена хочет его похоронить там, где на его могилу приходить будет сын…
Когда Сергей приехал к Земцову, тот доложил:
— Стрелок, которого ты взял, сдал заместителя начальника охраны Сейфулина. Тот по заданию Марата выследил нас с Андреем, велел его убить. Его арестовали. Он согласился работать со следствием и сказал, что получил информацию о том, что его шеф Никита Козлов продавал людей в рабство претенденту на криминальное правление. Мы проверили его счета. В тот день, когда Андрей и другие были захвачены в Киеве, Козлову перевели крупную сумму с одного счета, который отслеживается службами Швейцарии. Козлов летит в Москву из Словении, сейчас его возьмут. Он людей отбирал, посылал вербовщикам информацию на них, сдавал. Тамасова и Бритова перекупил однозначно он. Как мы не подумали, что для Семенова это совершенно не характерный поступок. Он бы в драку полез.
— А чей счет-то?
— Некого Ваграна. Ничего более точного нет. Его расстреляли сегодня в Афганистане. Кто, не знаю, желающих было много. Но это…
— Не наш вопрос. Добровольцев, что ли, мало?
— Слишком много. Полным-полно урок и отморозков, готовых любого грохнуть и заодно украсть кошелек. Таких перекупить можно, как людей Сейфулина, но стоят они пятак за пучок. Тут кто-то ставил серьезное дело. Не только Семенов, но и его товарищи по плену отличались высоким интеллектом, смелостью, были физически сильными людьми. Это говорит о том, что готовился не бандитский передел, а что-то более серьезное. Есть предположение, что эти люди, уже обученные, вооруженные, нацеленные на конкретные программы, проникли бы в бизнес, госструктуры, власть. Представь себе отряд Андреев Семеновых…
— На нем и обломалось все. Его подчинить было нельзя.
— Мы не знаем, кто прошел эту подготовку до него. Короче, таких людей мало, стоят они дорого, перекупить их не получилось бы.
— Да… Я — не Лиля, но Сейфулина бы… лучше бы его кончить до суда. Такого мужика убил, подонок. И не факт, что мы докажем заказ.
— Так постарайся. У него есть враги, которым не нужно, чтобы он вышел. Ты ж со всеми в дружбе.
— В любви, точнее. Постараюсь. Дело Розовской и Селина ты сдаешь?
— Да. Готовлю.
— Ты понял, откуда у нее такое количество квартир, дарственных, завещаний?
— Тут и понимать нечего. Все три ее мужа — из управ и префектур. Она сказала сегодня, что один дарил ей по квартире на день рождения, другой взятки брал дарственными, а она… Дурой, говорит, надо быть, чтобы пропустить этих козлов. У них квартиры — в каждой новостройке на «их» территории. Похоже, у нее просто охотничий азарт. В случае с Валерией Осиповой и Ольгой Ветровой я инкриминирую ей убийство и соучастие по мотиву мести Виктору.
— А помирали ее супруги от чего, не сказала?
— Экология, говорит, плохая. Зарубежные мужья живы. В этом уже не разберемся.
— Злая женщина. Слушай, меня зацепило насчет козлов. Они что, у нас все холостые? Эти — из управ-префектур?
— Уверен, что женаты. Семейные ценности, знаешь ли… Но это проблема для тебя, а не для Розовской.
— Да, у Земфиры нет проблем. Я думаю, ее темницы рухнут. В отличие от несостоявшегося короля, которого быстро погасили. Мы чуть на него не вышли, да?
— Ну, давай пошутим и на эту тему.
— А как в Швейцарии счет узнали?
— Так ты не в курсе? Швейцария приняла решение не хранить тайну вкладов.
— Вот тут ты меня добил. Теперь весь мир узнает о том, что у меня в их банках ничего нет.
— Сложи следующий гонорар в двухлитровые банки на кухне, — посоветовал Слава. — Скажи об этом мне и еще кому-то умному, типа гламурной подружки Моники. Вот и будет у тебя тайна вклада.
Финал
Прошел год
Оживленные зрители подходили и подъезжали к главному входу драматического театра. Со всех сторон висели плакаты и растяжки. Бенефис Нины Назаровой! Великой, народной и любимой. Некоторые машины въезжали во дворик у служебного входа. К нему подошла группа людей. Охранник изумленно уставился на огромное, как ему показалось, количество детей разного возраста.
— Василий Петрович, — раздался звонкий голос актрисы Ольги Ветровой. — Нина Глебовна велела их пропустить. Вот ее записка. Это наши друзья.
Необычные зрители прошли, их встретили, рассадили в первом ряду. В центре сидела Лиля в черном платье, подаренном Ильей на прошлый Новый год. Ее волосы были коротко острижены и уложены, как у героинь Фитцджеральда: сверху длинная волна на одну сторону. Как и прежде, прекрасна, спокойна, загадочна. Она смотрела на Вику, которая держала на коленях маленькую сестру Варю, кудрявую, с бантом, в розовом наряде… Изумление и восторг в карих, как у Лили, глазах.
— Лиля, — нервным шепотом сказала Ирина Викторовна. — Забери ребенка из рук ребенка. Зачем вообще ее надо было сюда тащить. Ты видишь, ее все это слишком возбуждает: она спать не будет.
— Не переживай, — улыбнулась Лиля. — Я сейчас ее возьму. Как только занавес раздвинется. Пока пусть побудут вместе. И что значит: возбуждает? Ей нравится! Она первый раз в театре.
