– Что значит «отдали»? Она же не щенок, не какая-то вещь, которую взяли напрокат! – возмутилась Лера.
– Мои родители не могли… Прекратите говорить такие гадости! – Зина побледнела и схватилась за голову.
– Круг замкнулся. – Рафик снял очки и стал протирать стекла.
– Какой еще круг? – вздрогнула Лера, словно ее ударили.
– В советские времена отказаться от усыновленного ребенка было невозможно, не то что сейчас – полный беспредел… – водрузил очки на нос Рафик.
– Вот именно! – зацепилась за эту мысль Зинаида, но Рафик продолжил:
– Только по одной причине можно было отказаться от ранее усыновленного ребенка. Если его нельзя было воспитывать дома, так как нес угрозу членам семьи. То есть если его признавали психически нездоровым… Доктор Кокор мог совершить один неблаговидный поступок: за деньги освидетельствовал здорового ребенка и признал его больным и потом всю жизнь раскаивался в этом, – «забил последний гвоздь в крышку гроба» Рафик.
– Невероятно… домыслы, бред… Они не могли так поступить с Юрой… – раскачивалась из стороны в сторону Зинаида. – После смерти Дениски мама помешалась, она твердила, что это расплата за грех… Я помню, мне рассказывали. Нет, не верю… Ведь это только предположение, Рафик? – с надеждой в голосе спросила Зинаида.
– Это логическая цепочка. – Рафик был неумолим.
– И… мой брат Юра… сейчас мстит мне? – спросила Зина, дрожа, словно в лихорадке.
– Вполне возможно. Он стал взрослым, придумал план мести и начал действовать.
Зинаида была готова задушить Рафика, но понимала, что его версия событий вполне правдоподобна.
Остальные пленники молчали.
– И еще одно… – изрек Рафик.
– Давай добивай… – чуть не заплакала Зина.
– Зинуля, я не ради того, чтобы сделать тебе плохо… Но пойми, всем, кто тебе дорог, грозит опасность.
– Единственное, что оставалось во мне светлого, так это память о маме… Я думала, что если бы она так рано не умерла, отец бы не спился и моя жизнь не превратилась бы в ад. А сейчас у меня такое ощущение, будто выбили почву из-под ног… Если они с отцом так могли поступить… Я не смогу простить… Это просто бесчеловечно. Что ты хотел добавить, Рафик? Говори! Хуже мне уже не будет!
– Я предупреждаю тебя, что такие люди обычно любят наблюдать за своими жертвами не на расстоянии, а войдя в доверие.
– Господи! Ну а это ты откуда знаешь?
– Из книг по криминалистике, это было мое хобби в годы юности. – Рафик был невозмутим.
– Не знала, что ты увлекаешься еще чем-то, кроме физики и высшей математики, – сказала Зина.
– Ты же возишься с детьми на станции юннатов, а узнать меня поближе не захотела.
– К чему все эти твои знания по криминалистике? – поинтересовалась Зина.
– Ответь на один вопрос. Кто из мужчин, подходящих по возрасту на роль твоего старшего брата, в последнее время появился в твоей жизни? Естественно, под другим именем?
Зина поняла, что глупеет с каждой минутой.
– Кто появился? Кто… Вот Артур появился внезапно в моей жизни…
Все повернули головы в сторону Артура.
– Ты серьезно решила, что я могу быть твоим братом? – удивился он.
– Я уже ничего не знаю…
– Ты знаешь, слово «брат», пусть даже сводный или приемный, не знаю, как правильно, к тебе я даже мысленно применить не могу, – ответил Артур.
– Но ты уж очень странно появился в моей жизни. Случайно, да?
– Вы еще все убийства на меня повесьте! – возмутился Артур. – Ну, не случайно! Не случайно я вломился к тебе! Но я же все отремонтировал!
– Что значит «не случайно»? – прищурилась Зинаида, остальные не вмешивались в их перепалку.
– Каюсь, как на духу! Конечно, я мог бы приземлиться где угодно. Но когда смотрел в бинокль, выбирая место своего приземления, я увидел тебя, танцующую в нижнем белье. И вот я полетел… как бабочка на огонь. Я хотел эффектно опуститься на твою кровать и предложить секс на всю жизнь.
– Тебе это удалось…
– Ага! Точечное приземление! Только я не знал, что к тому времени ты уже успеешь приковать себя к этой кровати.
– Смешно… ты правда ненормальный. Из-за твоей прихоти сам чуть не угробился и меня чуть не угробил.
– Он молодец, – возразил, как ни странно, Рафик. – Тебя только так и можно было заинтересовать, чем-то сразу поразив. Взять, так сказать, пока ты в шоке… Это я, дурак, все приставал со своими теоремами…
– Да перестаньте вы рассказывать эти жуткие истории и оставьте меня в покое! А то так можно совсем с ума сойти, подозревая всех подряд… Вот ты, Тимофей, ты же тоже что-то скрываешь!
– Я? – очнулся Тима, поняв, что ему не отвертеться.
– Ты! Что я, слепая, что ли? Это Лера у нас витает в облаках, да и влюблена в тебя уже давно, только сама себе в этом не признавалась. А ведь ты занимаешься черт знает чем!
– Поясни! – теперь уже напряглась Лера.
– А ты не замечала, что прийти к нему можно только по предварительному звонку, что у него три сотовых телефона, но при этом мы знаем только один номер. На столе все время кипа бумаг с какими-то цифрами. Что это? Что за бухгалтерские отчеты и конспиративные цифры? Ты же просто агент! – Зина выдала всю информацию, что лежала тяжким грузом у нее на душе.
Лера, хлопая ресницами, повернулась к Тимофею:
– Что ты молчишь? Ответь ей… Зина, что ты думаешь?
– Я уверена, что он женат, и надеялась, что Тима признается тебе в этом. Поэтому я его и спрашивала, сказал ли он тебе и не дурит ли просто голову? А теперь уж и не знаю что и думать… Может, ты и есть Юра, вошедший ко мне в доверие через Леру?
– Вот теперь точно слышу бред! У меня, между прочим, родители есть, можете провести генетическую экспертизу для достоверности.
– А твои странности? – не сдавалась Зинаида под недоуменным взглядом подруги.
– Это все можно объяснить… У меня есть тайна, я не хотел говорить сейчас об этом, но, видимо, придется.
– Ха! – хохотнул Артур. – Если копнуть, то у всех есть свой «скелет в шкафу».
– Я не Тимофей, – грустно сказал Тима. – Я продюсер Савелий Листопад. Я спонсировал все фильмы с твоим участием, Лера. Я всегда любил тебя, но не хотел, чтобы ты узнала, что я богат, мечтал, чтобы ты оценила и полюбила меня как личность. Конечно, я, как влюбленный человек, не могу быть по отношению к тебе объективен, но мне повезло, что моя муза – талантливая актриса.
– Савелий Листопад – ты?! – протянула Лера. – Ты скрывал свое имя и проверял меня?! Да я с тобой вообще разговаривать не буду!
– Раньше тебе нравились миллионеры, – отметил Савелий, он же Тимофей.
