Утром Монике стало плохо. Ее тошнило, сильно болела голова. Все тело дрожало крупной дрожью, ноги были ледяными. Хоть она пришла в себя и глядела осмысленно, но язык ей плохо повиновался, и объяснялась Моника больше знаками.
– Отходняк! – со знанием дела определил сосед-алкоголик дядя Гриша, заглянувший в раскрытую дверь. – Ей бы поправиться… я сбегаю… или кефиру, если денег жалко!
– Да иди уж, тоже доктор нашелся! – выгнал его Маркиз.
– Инфекция! – уверенно сказала Зинаида Викентьевна, также из любопытства заглянувшая в дверь. – Леня, а кто это у тебя?
– Лолка, да закрой же дверь! – рявкнул он.
– Так душно же! – огрызнулась в ответ Лола. – И рвотой воняет!
– Левомицетин и грелку к ногам! – категорически заявила Зинаида Викентьевна. – Идем, Ленечка, я дам…
Леня зашел к ней в комнату и плюхнулся на диван, чтобы перевести дух. Ему нужно было сделать несколько важных звонков и даже кое с кем обязательно встретиться, но он не мог уйти, оставив Лолу один на один с больной Моникой.
У соседки были включены утренние телевизионные новости.
– Перестрелка и пожар в поселке Катыши по Выборгскому шоссе, – говорил голос за кадром, и Маркиз увидел знакомый перекресток, а потом – саму деревеньку.
Дом, как ни странно, сохранился, очевидно, нутро выгорело, а толстые бревенчатые стены устояли. Возможно, пожарные оказались на высоте и успели потушить. Забора не было, трава вытоптана, яблони, которые раньше, несмотря на сентябрь, были покрыты густой листвой, теперь стояли с черными голыми ветвями.
– Полиция и пожарные обнаружили в доме и около него многочисленные трупы, всего насчитали десять человек, – спокойно говорил ведущий.
Показали «Лексус» и второй джип, возле которого топтались трое оперативников. Дальше камера мельком продемонстрировала два-три лежащих трупа, после чего изображение переместилось в дом. Маркиз снова увидел залитые кровью стены, труп Вольфа на полу, валявшийся рядом с ним пистолет…
«Так и есть, – думал он, – уж полиция-то небось все вокруг обыскала. Десять трупов: пятеро братков от Хопра, Вольф, трое, что были с ним, и тот тип, что был с Моникой, которого убрали первым…»
Что-то беспокоило его, какая-то деталь. Рядом с Вольфом на полу ничего не было, кроме пистолета. Когда они поднимали Монику с кровати, там тоже не было никаких предметов.
«Держу пари, что они не нашли диктофон, – думал Маркиз, – стало быть, Виктор забрал информацию, которую Вольф выкачал из Моники, и смылся. Но меня это совершенно не должно интересовать, у меня своих проблем достаточно…»
– Установлено, что одна из машин, найденных возле дома в Катышах, принадлежит лидеру тамбовской группировки по кличке Хопер. Отсюда представители полиции сделали вывод, что произошла очередная разборка между группировками.
«Ах, какой я молодец, – думал Маркиз, – что догадался угнать «Лексус» у Хопра. И Ухо тоже молодец, здорово все провернул. Теперь все спишут на обычные бандитские разборки, если, конечно, не определят, кто такой Вольф. А впрочем, вряд ли они это смогут, потому что даже я толком не знаю, кем же он был…»
– Ленечка! – обратилась к нему Зинаида Викентьевна. – Конечно, не мое это дело, но кто у тебя там болеет?
– А, это Лолкина подружка, – легко соврал Леня, – ее муж из дому выгнал, пришлось пустить переночевать на одну ночь, а ей вот плохо стало…
Старуха поджала губы, дивясь на современные нравы, но все же не утерпела:
– Лола очень сердится, мне кажется, она тебя к ней ревнует…
– Что? – протянул Леня. – Да бросьте вы, Зинаида Викентьевна, при чем тут это?
– При том, – строго сказала старуха. – Лола девушка неплохая… в ванной, конечно, за собой не убирает никогда, но, в конце концов, не это главное. А я вчера ночью видела, как ты эту… на руках нес, а Лоле это, конечно, неприятно. И никакая она Лоле не подруга, и это еще узнать надо, за что ее муж из дому выгнал!
– Хорошо, Зинаида Викентьевна, я ваши замечания учту, – кротко ответил Леня и поскорей вышел, прихватив у старухи грелку.
Лола обтерла Монику махровым полотенцем, смоченным в воде с уксусом, напоила несладким чаем. Когда приложили к ногам грелку, дрожь понемногу прошла, и Моника затихла.
– Как бы она коньки не отбросила, – тихонько сказала Лола, прижимаясь губами к уху Маркиза, – что тогда будем делать?
– Не представляю, – честно признался он, – но надеюсь на лучшее. Не должна бы… организм крепкий.
– Ты можешь наконец сказать, для чего она тебе нужна?
– Скоро, – он посмотрел на часы, – скоро, девочка, все узнаешь. Потерпи еще немножко, – он ласково провел рукой по ее волосам.
Лола скосила глаза – что это с ним случилось? Отчего вдруг заговорил так ласково? Но никакого подвоха на первый взгляд не обнаружила, Леня глядел на нее честными глазами и улыбался.
– Неужели ты хочешь тащить ее через границу в Германию и предъявить там папаше Тизенхаузену? – догадалась Лола. – Леня, это безумие! У нее же нет документов! Да и нас там не очень-то ждут. Вернее, ждут, но только для того, чтобы посадить за убийство Шульца или как там его.
– Подожди, – твердо ответил он.
Лола только вздохнула.
Часам к двум Маркиз начал нервничать. Он положил мобильник на стол и мотался вокруг него, как маятник, так что у Лолы даже слегка закружилась голова. Моника успокоилась и задремала. Выглядела она получше.
Мобильник запищал, и хоть Маркиз давно ждал звонка, он вздрогнул от неожиданности.
– Да! – Он схватил трубку. – Да, конечно! Рад вашему приезду! Разумеется. Нет, в гостиницу не нужно, лучше…
Он послушал немного, потом записал на клочке бумаги адрес: Вознесенский проспект.
– Будем через два часа, ждите.
Он спрятал мобильник в карман и повернулся к Лоле.
– Ну, Лолка, пришел момент действовать! Собирайся, скоро поедем на встречу. Да с этой, – он покосился на Монику, – глаз не спускай. Как бы она в последний момент что-нибудь не выкинула. Подбери ей что-нибудь из своих шмоток, вы вроде фигурами похожи.
– Да что у меня есть-то? – заворчала Лола. – Все же вещи на той квартире бросили! Что, костюм, что ли, красный ей давать от Живанши? Сейчас, разбежалась… Лень, можно, я для нее у Зинаиды Викентьевны что-нибудь из одежды попрошу? Она же все равно ни фига не соображает, ей все равно, что надеть…
– Не валяй дурака! Мы должны ее сдать в товарном виде! – крикнул Леня, не оборачиваясь. – Так что не жмись! Причеши хоть, а то скажут – привели швабру какую-то…
Когда через полчаса Леня вернулся с пакетом фотографий, которые прятал в укромном месте, Лола недолго думая обрядила Монику в свои джинсы и куртку. Сама же она надела любимый ржаво-коричневый брючный костюм, так замечательно подходивший к осенней гамме и к ее собственным волосам.
