– Жанка, если ты задумала посадить его в тюрьму, так
это фигня. У нас на него ничего нет. И сестру твою он не убивал. Не злись, я
имею в виду – в буквальном смысле. Конечно, она погибла из-за него, психовала,
хотела догнать, но за это не сажают. Такие, как он, терпеть не могут
проигрывать, и если мы оставим его с носом, это будет для него достойным
наказанием.
Мутно взглянув на Сашку, я отправилась спать. Утром он вновь
принялся за свое, но на этот раз я выслушала его спокойно.
– Хорошо, давай оставим его с носом. Как это сделать
практически? Документы у него. Вполне возможно, и клад тоже. Он сбежит в любой
момент в свою Венесуэлу, и поминай как звали.
– Рад, что ты заговорила как здравомыслящий человек.
Вряд ли клад у него, мы за ним приглядываем в меру сил. Но даже если у него,
вывезти из страны такую прорву золота совсем непросто, два ящика, прикинь? Нет,
парню придется еще некоторое время побыть с нами. А насчет документов ты права,
нам давно пора в них заглянуть.
– И как это сделать?
– Давай подумаем. Для начала стоит помириться с Максом.
Ага. Ведь нам надо как-то проникнуть в дом.
– Помириться? – усмехнулась я.
– Точно. Разыграй перед ним сцену покаяния, мол, ты
была не права и в смерти сестры обвинила его напрасно. У тебя получится, если
очень постараешься. Пригласи его в ресторан. Сыпанешь ему в вино немного
снотворного, и дом в нашем распоряжении, ищи хоть всю ночь.
– Ты уверен, что бумаги в доме? После твоего вторжения
их следовало бы держать в банке.
– Не-ет, – покачал головой Сашка. – Если золотишко уже
у него, бумаги эти нет смысла прятать, а если он еще в поисках, то их разумнее
держать под рукой. Понимаешь? Я уверен, до золота он еще не добрался, но точно
знает, где его искать.
Слушая Сашку, я вспомнила, как застала Макса в кабинете за
чтением каких-то бумаг, он еще поспешно убрал их в стол. Это было после гибели
Карла, так что выходит, Сашка прав. Они, скорее всего, действительно в доме. Но
мысль о том, что придется ломать комедию перед Максом, вызывала у меня острую
неприязнь.
– Он ведь не дурак и, если я вдруг пойду на мировую,
проявит осторожность. Не выпустит меня из поля зрения ни на мгновение, так что
идея со снотворным – ерунда. Он может вовсе ничего не пить. Проще дождаться,
когда он покинет дом, и навестить его. Мне отдали вещи Яны, в сумочке были
ключи от его особняка, Макс не забрал их.
– Если Макс покинет дом, то поставит его на охрану. К
тому же он может вернуться в самое неподходящее время, и с носом останемся мы.
Есть, правда, еще вариант, – вздохнул Сашка и замолчал.
– Ну… – поторопила я.
– Заглянем к нему ночью и сонного обеспечим анестезией.
Как тебе эта идея? Спать-то он когда-то должен?
– Анестезия – это молотком по голове? – нахмурилась я.
– Что за мысли? На этот счет есть статья в Уголовном
кодексе, я регулярно просматриваю данный труд, чтоб не вляпаться. Немного эфира
на носовой платок, и парень в отключке до утра, будет видеть тебя в счастливых
снах, или что там ему обычно снится.
– А на этот случай статьи в Уголовном кодексе нет?
– Даже если он поймет, кто его навестил, утром вряд ли
побежит в ментовку. Сдается мне, ментов он тоже не жалует. Будет помалкивать
как миленький. Ведь ему придется кое-что объяснить, к примеру, что это за
бумаги и почему ты за ними явилась. Я уж молчу про то, что если на вопросы
следователя начнешь отвечать ты… короче, ему это так же надо, как и нам. Увечий
никаких, значит, и дела никакого. Ну, что скажешь?
– План твой дурацкий…
– Придумай лучше, – обиделся он.
Придумать я ничего не смогла, и к обеду мы вновь вернулись к
этой теме.
– Говорю тебе, это верняк, то есть я хочу сказать, все
равно ничего умнее ни мне, ни тебе в голову не приходит.
– Где мы достанем этот эфир? – буркнула я.
– Обижаешь, – развел руками Сашка, помолчал, наблюдая
за моей реакцией, и закончил: – Тянуть нет смысла, прямо сегодня и пойдем.
В половине первого ночи мы были возле жилища Макса. Я нервно
оглядывалась, так до конца и не поверив, что решусь проникнуть в дом. Сашка,
напротив, был спокоен и чрезвычайно деятелен.
– Значит, так, – тихо говорил он, разбирая в темноте
какое-то снаряжение. – Я поднимусь на стену, помогу подняться тебе. Осмотрим
дом снаружи, дальше – по обстоятельствам.
– А если он успел поставить видеокамеры?
– Если бы да кабы… значит, нам не повезет. Но лучше,
чтоб повезло.
Я посмотрела на дом. Окна второго этажа тонули в темноте, но
это вовсе не значило, что Макс спит, он мог находиться внизу в гостиной или на
кухне. Я слегка запаниковала, но Сашка уже лез на стену. Стена в высоту была
метра два с половиной, он распластался наверху, потом сел, свесив ноги, бросил
мне веревку и протянул руки, в темноте в черных штанах и свитере похожий на
гигантского жука. Очень неловко я полезла наверх, конечности от страха совсем
не слушались. Сашка ухватил меня за свитер и благополучно втащил на стену.
– Повезло, что ты практически ничего не весишь, –
весело шепнул он. – Было бы в тебе росту метр восемьдесят да килограммов сто
веса…
– Заткнись, – шепнула я, злясь на него за эту
веселость, хотя понимала, болтает он для того, чтобы меня успокоить.
Сашка перекинул ноги и легко спрыгнул вниз, в темноте я
видела светлое пятно его лица и протянутые ко мне руки. Зажмурилась,
оттолкнулась от стены и через мгновение оказалась в его объятиях.
– Век бы так стоял, – хихикнул он, но поспешил разжать
руки.
Согнувшись, мы осторожно направились к дому и обошли его по
кругу. Все окна были темные.
– А он точно здесь? – спросила я.
– Вернулся в девять вечера и больше не выходил.
– Дверь на веранду открыта, – шепнула я, так и есть,
дверь была распахнута настежь.
– Может, он возле бассейна? – принялась гадать я.
– Фонари выключены, – пожал Сашка плечами. – Хотя… вот
что, сиди здесь, а я посмотрю.
Сашка исчез за ближайшими кустами, я сидела в траве, кусала
губы и вертела головой. Через несколько минут он вернулся.
– Возле дома никого. Я вхожу первым, ты за мной. Двумя
тенями мы скользнули на веранду. К моему облегчению, кухня оказалась пуста,
гостиная тоже.
– Спальня наверху? – шепнул Сашка.
– Да. Теперь я пойду первой, ты не знаешь расположение
комнат.
