– Ты сказал, что Самойлов подставное лицо, а того, кто
стоит за всем этим, ты знаешь?
– Мне намекнули… Слушай, зачем тебе все это, а?
– Речь идет о моем папе.
– Конечно, но если я не в состоянии понять, что
происходит, то ты… хорошо. Это Кондаков, кажется, сам он из Питера, но в нашем
городе у него бизнес. Не спрашивай, какой, по общему мнению, он просто бандит.
– И с таким человеком связался мой папа? – хмуро
произнесла я.
Андрей Ильич вторично поморщился.
– Невероятно, да? Но бывают такие ситуации… Твой отец
был на грани банкротства, а его жена требует денег все больше и больше.
– Допустим, у него не было выбора, – кивнула я. – Хотя
все представляется мне… каким-то неправильным. Отец связывается с
малоподходящим человеком, а тот, вместо того чтобы обобрать его, пытается
спасти его бизнес. Я верно поняла?
Морозов растерянно кивнул:
– Выходит, что так.
– Никаких других странностей в поведении папы ты не
заметил?
– Что ты имеешь в виду?
– Может быть, изменились его привычки или вдруг
появились какие-то увлечения?
– Ты ведь не просто так спрашиваешь? Что еще успела
наболтать тебе Муза?
– Она сказала, что отец посещал курсы немецкого языка.
– Мне об этом ничего не известно, – развел он руками. –
Может, и посещал, что с того? Он ведь любил отдыхать за границей.
– Однако раньше желание улучшить свой немецкий у него
не возникало.
– Ты считаешь, что это как-то связано с его гибелью… но
как?
Я могла бы рассказать ему о своем приключений в Италии, но
решила с этим не торопиться и лишь пожала плечами.
– Может, у него возник некий проект?
– Может, но я об этом ничего не знаю. Несколько лет я
был его замом. Потом он предложил мне стать директором фирмы. Не буду скрывать
от тебя, я принял предложение с радостью, рассчитывая, что мы со временем станем
компаньонами. Александр Иванович ведал финансами, на мне была вся практическая
работа… Если честно, у меня сложилось впечатление, что в последнее время твой
отец охладел к делам. Он появлялся в офисе с утра, ближе к обеду обычно уезжал.
Возможно, у него была депрессия, ведь в отличие от меня он знал, как в
действительности обстоят наши дела. Чем он занимался в то время, когда не
находился здесь, не знаю. Возможно, эти курсы просто блажь… К тому же я не стал
бы доверять словам этой бабы.
– Значит, ничего особенно необычного в поведении отца
ты не заметил? – вздохнула я.
Морозов посмотрел как-то странно.
– Я видел у него папку, – помедлив, сообщил он.
– Какую папку? – не поняла я.
– Обычную, каких у нас здесь сотни, но он поспешно
убрал ее, когда я вошел в кабинет, как будто не хотел, чтобы я ее видел. Я бы
совершенно не обратил на это внимания, если бы не одно обстоятельство: на
следующий день после гибели твоего отца… в тот момент мы еще даже не знали о
произошедшей трагедии… в общем, кто-то вскрыл сейф в его кабинете.
– Как это могло произойти? – спросила я, думая при
этом, что история становится все запутаннее.
– Понятия не имею. Я даже толком не знаю, когда это
случилось. Твой отец был в отъезде, а его кабинет заперт на ключ. Само собой,
ключ он носил при себе. Когда мы узнали о его гибели, нашли запасной ключ, он
был у Степанова, отвечавшего за противопожарную безопасность. И вот тогда
выяснилось, что кто-то вскрыл сейф, дверца была прикрыта, но не заперта.
– Что-нибудь пропало?
– В сейфе твой отец хранил только документы, вроде бы
ничего не пропало, но как можно быть уверенным, раз я понятия не имел, что там
лежало. Понимаешь? Ведь зачем-то сейф вскрывали? Вот тогда я и вспомнил про ту
папку.
– Что, по-твоему, могло быть в ней?
– Не знаю. Через пару дней у нас появился адвокат
Самойлова, его очень интересовали документы. Я не вправе был ему отказать, раз
Самойлов оказался компаньоном твоего отца. Судя по его вопросам, он считал, что
среди бумаг не хватает некой папки, то есть прямо он мне об этом не сказал, но
я уверен, что он искал именно ее. Понимаешь?
– Как ты думаешь, кто ее мог забрать?
Морозов отвернулся, возмущенно засопел.
Подождав немного, я повторила вопрос:
– Так что ты думаешь?
– Ее вполне могла забрать эта чокнутая, твоя мачеха.
Она сама приезжала в офис, чтобы сообщить нам…
– И ты даже не догадываешься, что могло быть в папке?
– Нет. Поверь, я совершенно искренен с тобой. И я
понятия не имею… Очень много загадок, – заключил он со вздохом, взял мою руку и
легонько ее сжал. – Хочешь совет? Держись подальше от всего этого. Твоя мачеха
сумасшедшая, она разорила твоего отца и непременно попытается использовать
тебя. Ты говоришь, что ни в чем не нуждаешься, я очень рад это слышать. Продай
квартиру бабки и уезжай. Музе ты ничем не поможешь, своей сестре тоже. Им
придется научиться жить так, как живут все нормальные люди. Возможно, Янке это
пойдет на пользу, начнет работать… Ты знаешь, что задумала Муза? – всплеснул он
руками. – Она тебе говорила об этой своей идее?
– Какой идее?
– Как же, на восемнадцатилетие Яны она решила устроить
празднество в «Дворянском собрании». Интересно, кто будет платить за это?
– Ты пробовал отговорить ее?
– Еще бы. Вчера в очередной раз она мне звонила, требовала
денег. Я ей сказал, что денег нет и взяться им неоткуда. Она обозвала меня
вором. Впрочем, за эти месяцы я не раз слышал от нее обвинения в свой адрес, и
выражения она не выбирает. Между прочим, она наняла частного детектива.
– Зачем ей частный детектив? – удивилась я.
– Наверняка чтобы следить за мной. Я же говорю, она
сумасшедшая и не желает знать, как обстоят наши дела, зато уверена, что я сижу
на деньгах, хуже того, что я их украл.
– Откуда ты знаешь о детективе? Не она же тебе о нем
сказала?
– Нет, не она. Мне сказал Уманский.
– Геннадий Сергеевич?
– Да, он самый. Она обращалась к нему, спрашивала, не
поможет ли он ей найти подходящего человека, тот заверил, что такими
знакомствами не располагает, но вряд ли это ее остановило. Если Муза что-то
вбила себе в голову…
