Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился тучный
мужчина в сопровождении Морозова. Судя по их лицам, разговор обоим не доставил
удовольствия. Мужчина, не обращая на меня внимания, удалился, а Морозов подошел
ко мне и улыбнулся. Улыбка получилась какой-то вымученной. Вообще его вид
оставлял желать лучшего, чувствовалось, что он раздражен, а еще очень устал.
Под глазами мешки, в волосах появилась седина, которую я раньше не замечала.
– Здравствуй, – сказал Андрей Ильич, я поднялась, и мы
обнялись. – Идем ко мне, – предложил он, и мы вместе вошли в кабинет.
Морозову было лет сорок, у отца он работал довольно давно,
чем занимался до этого, я понятия не имела, но знала, что папа очень хорошо к
нему относился. Мне Морозов всегда нравился, он был, что называется, душой
компании, веселым, приятным человеком, но теперь было видно: с весельем у него
проблемы, что неудивительно.
– Садись, – кивнул он мне на диван и сам устроился
рядом. – Вчера прилетела?
– Да.
– Как тебя встретили?
– Ты имеешь в виду Музу? – Мы с ним были на «ты»,
сейчас я затруднялась припомнить, как это произошло, но инициатива, разумеется,
исходила от него.
– Конечно, – кивнул он и досадливо поморщился. – Небось
она сказала, что я вас обворовываю?
– Мы еще не успели поговорить как следует, – уклончиво
ответила я.
– Значит, скажет.
– По-моему, она рада моему приезду, – ответила я на его
вопрос.
– Еще бы. Ей нужны деньги. Она же ни черта не понимает…
– он махнул рукой. – Надеется, что ты станешь ее дойной коровой. Послушай моего
совета: денег ей не давай ни в коем случае, что бы она тебе ни говорила. Она
промотает все, оставив тебя без копейки.
– Бабушка завещала мне двадцать тысяч долларов. Отец
помогал ей, а она жила очень скромно и откладывала мне на учебу. Они так и
лежат на моем счете, отец сам платил за мою учебу, к тому же я все эти годы
работала, в общем, вполне обойдусь без этих денег. Бабушкина квартира мне тоже
не нужна, так что…
– Вот-вот, – усмехнулся Морозов. – Она спустит все эти
деньги за пару месяцев. Поверь, твое намерение очень бы не понравилось отцу и
уж совсем бы не понравилось бабке.
– Муза сказала, у отца были долги, – вздохнула я.
Морозов кивнул, нахмурившись, лоб перерезали морщины, сделав его лицо не просто
уставшим, а изрядно постаревшим и измученным.
– Она сказала, что папа увлекся игрой…
– Черт, – буркнул Андрей Ильич, вскочил и нервно
прошелся по кабинету. – Вот мерзкая баба… Все это вранье, – махнул он рукой. –
Никакой игрой он не увлекался.
Она разорила его, понимаешь, разорила. Ей нужно было только
одно: деньги. Как можно больше денег. Диву даюсь, куда она спустила такую
прорву… Впрочем, зная ее привычки…
– Так она это выдумала? – растерялась я. – Она сказала
мне, что пришлось платить по долгам отца…
– Это ее долги. И бог знает, сколько еще она должна. –
Морозов вздохнул, вернулся к дивану и вновь сел рядом. – Твой отец ее любил. В
это трудно поверить… я хочу сказать, невозможно представить, что такой человек,
как он, умный, порядочный, сдержанный, настолько увлекся этой бабой… Он как
будто ничего не видел и не понимал. До его гибели я и представить не мог, как
скверно обстоят дела. Ты знаешь, я ведь наемный менеджер, финансами всегда
занимался твой отец. И только когда его не стало… На счетах фирмы нет денег,
попросту нет. Мы банкроты. Он пытался спасти положение, но… если бы он ввел
режим строжайшей экономии, но с этой чертовой бабой такое попросту невозможно.
Он брал один кредит, другой, а деньги уходили неизвестно куда. Я бы бросил все
хоть сейчас, если бы не обязательства перед другими людьми и еще, конечно,
дружба с твоим отцом. Я обязан спасти хоть что-то и помочь его семье, как бы я
к ним ни относился.
– Муза сказала, у папы появился компаньон? – вздохнула
я.
Морозов нахмурился еще больше и кивнул.
– На самом деле он продал ему часть бизнеса, и в том
числе вот это офисное здание.
Больше у него ничего уже не было, понимаешь? Я уверен, он
был должен этому человеку деньги и пошел на этот шаг, чтобы тот не требовал
долг немедленно. Но формально они были компаньонами, и этот человек теперь тоже
в очень неприятной ситуации, вполне возможно, все пойдет с молотка за долги.
– Кто этот человек? – спросила я.
– Его фамилия Самойлов, я его ни разу не видел,
встречался только с адвокатом, тот еще хлыщ. Конечно, я сделаю все возможное,
но… если бы Муза хотя бы понимала, что происходит… Вместо этого твоя чокнутая
мачеха каждый день звонит мне и требует денег, как будто я ей муж, и еще
распускает грязные сплетни. Ладно бы только обо мне, но если ее послушать, так
твой отец игрок и мот.
– У итальянской полиции, по-моему, есть только одна
версия гибели папы: его бизнес, – помедлив немного, заговорила я. – Мне это
представлялось сомнительным, но теперь… Что ты скажешь?
Морозов сцепил руки замком и некоторое время молчал, разглядывая
пол. Потом пожал плечами.
– Не знаю. Если честно… если честно, – точно собравшись
с силами, сказал он, – это вполне возможно. – Он покосился на дверь и добавил
тихо, почти шепотом: – Этот Самойлов, по моим сведениям, не более чем
подставное лицо.
– Не поняла, – глядя на него, растерянно призналась я.
– Боюсь, твой отец задолжал деньги весьма серьезным
людям.
– И они его убили?
Эта мысль вызвала у Андрея Ильича гримасу неудовольствия.
– Чепуха получается, да? Если они хотели вернуть
деньги, то было бы весьма неосмотрительно убивать твоего отца, я уже сказал, мы
на грани банкротства, и этот человек, формально являясь совладельцем…
– Подожди, – перебила я. – Если он намеревался получить
свои деньги, которые дал папе в долг, предположительно дал, он мог ограничиться
тем, что заставил его переоформить на себя офис.
– Это было бы наиболее разумным, – кивнул Морозов.
– Но вместо этого он становится компаньоном отца.
Андрей Ильич задумался, потом пожал плечами.
– Как это можно объяснить? – не отставала я, меня сей
вопрос очень интересовал.
– Не знаю, что тебе и сказать, – буркнул Морозов. – Все
очень странно. Такое впечатление, что он всерьез собирался помочь твоему папе
спасти бизнес, но…
– Но потом передумал и убил его?
– Если так, то он поступил весьма неосмотрительно.
