Маркиз обернулся и увидел, что одна из стенных панелей
отъехала, открыв матово поблескивающую стальную дверцу сейфа.
Дальнейшее было делом техники. Леня достал из своего
неизменного чемоданчика плоскую черную коробочку с голубоватым
жидкокристаллическим экраном на верхней панели, подключил ее к замку сейфа,
набрал код запуска. Устройство, оснащенное мощным микропроцессором, тихо
заурчало, как сытый кот, по экрану побежали бесконечные колонки цифр. Леня
откинулся на спинку кресла — теперь ему оставалось только ждать.
И ждать пришлось не очень долго.
Не прошло и десяти минут, как мелькание цифр на экране
прекратилось, из сейфа донеслось негромкое гудение и дверь плавно открылась.
— Вот что такое технический прогресс! тихо проговорил
Леня. — Одни фирмы тратят миллионы на разработку новых сейфов, другие — на
изобретение таких вот замечательных электронных отмычек, в результате все
заняты и зарабатывают хорошие деньги!
Он наклонился и заглянул в сейф.
Внутри лежала стопка каких-то бумаг, несколько толстых
банковских пачек долларов и евро и шкатулка палисандрового дерева.
— Чужого нам не нужно, а вот это, я надеюсь, то, о чем
я думаю… — Леня отодвинул в сторону деньги и документы, вынул из сейфа шкатулку
и откинул ее крышку.
Внутри лежало именно то, что он искал, — огромное
пасхальное яйцо из розового полупрозрачного камня, оплетенное тончайшей золотой
сеткой и усыпанное бриллиантами, изумрудами и сапфирами. С двух сторон яйцо
было украшено овальными миниатюрными портретами на эмали — тонкое девичье
личико с высоко поднятыми темными бровями и решительное лицо бравого усатого
мужчины — должно быть, тот самый герцог Нассауский, заказчик этого сокровища, и
его невеста, великая княжна.
Леня долго любовался яйцом и наконец положил его с тяжелым
вздохом на стол.
— Чужого нам не нужно, — повторил он, — кроме
того, такую игрушку совершенно невозможно продать. Так что лучше будем
действовать, так сказать, в рамках закона и удовлетворимся страховой премией…
Теперь нужно было выполнить непременное требование страховой
компании.
Леня снова открыл свой чемоданчик и достал из него вчерашнюю
газету. Разложив газету на столе так, чтобы была отчетливо видна дата, он
положил сверху яйцо и сделал несколько фотографий. На этих снимках было четко
видно само яйцо, газету, подтверждавшую, что снимок сделан не раньше дня ее
выхода, и кое-какие детали интерьера, подтверждавшие, что яйцо находится именно
в кабинете Крайневского.
После этого Леня с глубоким сожалением убрал сокровище в
шкатулку и поставил на прежнее место, в сейф. Придав всему содержимому сейфа первоначальный
вид, он закрыл его. Снова щелкнул золотой зажигалкой, и дубовая панель встала
на место, закрыв сейф от посторонних глаз.
Теперь в кабинете все выглядело точно так же, как до
Лениного посещения. Собственно говоря, здесь ничего не изменилось. Впервые за
свою карьеру Маркиз ничего не взял в доме, куда проник с таким трудом.
Он и не собирался ничего здесь брать, однако кое-что хотел
оставить.
Прежде чем уйти из кабинета, он достал из кармана конверт.
Тот самый конверт, который Бурыгин перед смертью передал Светке, тот самый
конверт, который Лола под видом санитарного инспектора достала из ресторанного
холодильника.
Леня положил этот конверт на письменный стол и бесшумно
покинул кабинет.
Он представил себе, с каким удивлением Крайневский обнаружит
завтра этот конверт на собственном столе и как он будет удивлен, когда
ознакомится с его содержимым!
Обратная дорога из кабинета прошла безо всяких затруднений.
Покидая коридор второго этажа, Леня поставил на прежнее место миниатюрную
видеокамеру, чтобы не оставлять в особняке Крайневских материальные признаки
своего недолгого присутствия.
* * *
Спустившись на первый этаж. Маркиз увидел на полу возле
задней двери Свету и Антона.
Они ползали по полу, явно кого-то преследуя.
— Вот он, держи, а то уползет под шкаф! Света скосила
глаза, увидела Леню и виновато потупилась.
— Тише! — Леня прижал палец к губам. Охрану
разбудите! У вас что — Каролина сбежала?
— Нет, что ты! Мы просто увидели таракана и хотели его
поймать, чтобы посмотреть, как Каролина охотится…
— Я думал, в таких роскошных особняках тараканы не
водятся!
— Это же старый дом, — рассудительно проговорил
Антон. — А в старых домах тараканы всегда живут, как с ними ни борись… Ну,
этот от нас все-таки убежал…
— И нам тоже пора убегать, — Маркиз повернулся к
Свете, — прощайся с Антоном и пойдем, а то вы тут устроили такой шум, что
кто-нибудь явно придет…
— Но ты обязательно еще придешь? — с надеждой
спросил Антон.
— Обязательно! — успокоила его Света.
— И принесешь Кузю?
— И принесу Кузю, и научу тебя мяукать!
* * *
Герр Мюнцер проснулся в семь часов пятнадцать минут по
московскому времени. Ему не нужен был будильник. Его организм работал как часы,
и просыпался он всегда в нужное время. Любимой поговоркой герра Мюнцера была
старая немецкая присказка: кто рано встает, тому Бог подает. Он сел на кровати
и поглядел в окно. За окном сеялся мелкий дождик, необычный для этого времени
года, и старый каштан грустно стучался в стекло. Утро было не самым лучшим, но
на душе у герра Мюнцера светило солнце и щебетали птицы.
Сегодня он прекрасно выспался, и ему приснился замечательный
сон. В этом сне герр Мюнцер был богат и известен, он жил в собственной
роскошной вилле на берегу Женевского озера, и возле личного причала
покачивалась красавица яхта. А самое замечательное это то, что сон вполне может
осуществиться.
Полоса неприятностей, слава богу, кончилась.
Наконец-то удалось разобраться со злополучным яйцом Фаберже!
Осталось поговорить с клиентом, объяснить ему, что мошенничество со страховкой
провалилось, и рапортовать начальству о своей удаче. Конечно, его повысят,
наверняка переведут в какую-нибудь приличную страну, возможно даже, в
Швейцарию.. Наконец-то можно будет уехать из этой ужасной страны, с ее грязью,
невоспитанными жителями и ужасными бытовыми условиями.
Кроме того, ему наверняка выплатят значительную премию. Ведь
это совершенно несправедливо, что все деньги за удачную операцию достанутся
этому невоспитанному русскому, как его… Маркизу! Герр Мюнцер выяснил, что это
вовсе не титул, а всего лишь прозвище, и сразу же утратил уважение к местному
специалисту.
Герр Мюнцер сладко потянулся и встал с постели. Он брился,
напевая веселую баварскую песенку, и принимал душ с давно забытым
удовольствием.
