Леня огляделся и ловко поймал за рукав пробегавшего мимо
поваренка.
— Ну-ка, постой! — проговорил он, покрепче ухватив
рукав белой куртки. — Что у вас за шум сегодня был?
Поваренок хихикнул и попытался вырваться. Леня сделал
суровое лицо и повысил голос:
— А ну, рассказывай, а то повесткой вызову, да еще и
оштрафую за препятствия следствию!
— Не надо повесткой! — парень поскучнел. Не надо
штрафовать! Чего рассказать-то? У нас сегодня шеф в тесте извалялся… — парень
не удержался и прыснул. — Так расстроился, что домой ушел, смену даже не
доработал… Но это картина была, я скажу, — он с трудом сдерживал
смех, — шеф весь в тесте, как молочный поросенок по-тамбовски…
— В тесте, говоришь? — Маркиз свободной рукой
вытащил Светину фотографию и показал ее поваренку. — А вот эту личность ты
сегодня не видел?
— Как не видел, — парень снова захихикал, это ж
она шефа напугала, он как шарахнется, а мимо Мишка тесто тащил, шеф на него
налетел, они как покатятся, а тесто на них, такая умора!
— Напугала? — переспросил Маркиз. — Как это
сопливая девчонка вашего шефа напугала? Он ведь, надо думать, серьезный
мужчина?
— Еще какой серьезный, — поваренок закивал. —
А девчонка ему прямо под нос паука сунула, ну, тут такое началось…
— Паука! — повторил Маркиз. — Ну тогда это
точно она. А куда она потом подевалась?
— Да вот в эту дверь выскочила, — парень показал
на дверь, через которую только что вошел сам Леня.
Маркиз отпустил рукав, и поваренок припустил вперед, как
выпущенная из лука стрела.
А сам Маркиз вернулся к служебному входу.
Возле двери по-прежнему торчал круглолицый парень, только
теперь он не скучал: к нему присоединилась молоденькая официантка в форме
полевой медсестры, они курили и болтали. Маркиз покачал головой и неожиданно
подскочил к воркующей парочке.
— Ничего, значит, не видел? — гаркнул он прямо в
ухо парню. — А повара говорят, что та девчонка прямо мимо тебя пробежала!
— Быть того не может! — парень смотрел честными
глазами и для большего правдоподобия ударил себя кулаком в грудь. — Я все
время тут, прямо ни на секунду не отлучался, мимо меня и муха не пролетит!
Скажи, Масяня! — обратился он за подтверждением к своей подружке.
— Мимо него не пролетит! — с готовностью
подтвердила та.
— Пролететь, может, и не пролетит, а пешком точно
пройдет, строем и с барабанами, — пробормотал Леня и вышел на улицу: он
понял, что больше ничего здесь не узнает.
Леня огляделся и не спеша двинулся вдоль бульвара. Пользуясь
первым теплом, здесь уже появились молодые мамаши с колясками, пенсионеры с
шахматной доской, разговорчивые старухи и прочие не слишком занятые люди.
Кто-то из них мог видеть Свету и указать Маркизу, куда
отправилась девочка, выбежав из служебной двери ресторана.
Неподалеку стояла утомленная мороженщица со своей тележкой.
К ней-то Леня и обратился в первую очередь. Купив эскимо с джемом и орехами,
чтобы произвести на торговку приятное впечатление, он затем показал ей
фотографию пропавшей девочки.
— Этой мелюзги здесь столько бегает, — проговорила
тетка, возвращая ему снимок, — все на одно лицо. Мне только и дела, что за
ними следить! Мороженое она не покупала. Если бы покупала, так я бы запомнила!
Подумав, что отрицательный результат — тоже результат.
Маркиз двинулся дальше. К молодым мамам с колясками он не стал даже обращаться:
они редко бывают наблюдательны, их внимание занято исключительно собственным
ребенком, а если и отвлекутся от него, то только для того, чтобы поговорить с
соседкой о собственном и ее сокровище.
Старики, которые на одной из скамеек играли в шахматы, явно
были так заняты своей партией, что тоже ничего вокруг не замечали, и на
разговор с ними Леня тоже не стал тратить время.
Зато старухи бывают очень наблюдательны, и Маркиз,
остановившись около следующей скамейки, где три подруги преклонного возраста
перемывали кому-то косточки, негромко кашлянул и вежливо проговорил:
— Погода стоит хорошая.
— И что с того? — немедленно отозвалась бабуля в
лиловом мохеровом берете. — Еще пока холодно было, так покой был, можно
было спокойно погулять, а теперь, по теплому-то времени, всяческая шпана
набежит, приличным людям и на бульваре не посидеть!
Посчитав, что достойно ответила разговорчивому незнакомцу,
старушка отвернулась от него и продолжила прерванный разговор:
— А я так считаю, что всех, которые с большими
собаками, нужно сей же час в следственный изолятор.
— Это почему это, Тамара Петровна, у тебя такое личное
мнение? — проговорила тетка в таком же берете, только салатового цвета.
— А потому что где это на такую зверюгу мяса
напасешься? Ведь он же сколько ест! Это же надо олигархом быть, чтобы такую
чертову прорву мяса каждый день покупать!
— Зачем же обязательно такие крайности? —
возразила салатная. — У меня, например, зять содержит этого ризнль..,
ризеншнауцера, а притом никакой он не олигарх!
— Про твоего зятя. Варвара Степановна, ничего не хочу
сказать, может, он и порядочный, а только я считаю, что которые приличные люди,
те маленьких собачек заводят. Это и не накладно, и удовольствия больше.
Маленькая собачка, она как-то душевнее…
— Я еще раз прошу прощения, женщины, — напомнил о
себе Маркиз, — вы тут, наверное, давно находитесь, так не видели ли
случайно такую девочку? Она из той двери должна была выйти.
Он протянул пенсионеркам фотографию Светы. Дама в салатовом
берете мельком взглянула на снимок, лиловая же поджала узкие губы и
неприязненно проговорила:
— Только нам и дел, что за чужими хулиганами
присматривать! Это что же из нее вырастет, если она в такие годы по ресторанам
бегает? А вам, молодой человек, стыдно должно быть! Нарожают детей, а
воспитания подходящего не дадут! Присматривать надо за детьми!
— Спасибо за совет, — сдержанно ответил
Леня, — так все-таки — видели или не видели?
— Никого мы не видели! — ответила дама в лиловом.
Неожиданно в разговор вмешалась третья тетка, на которой был
берет поразительного желто-коричневого цвета.
— И еще я вам вот что скажу, — проговорила она,
обращаясь не к Лене, а к своим заинтересованным соседкам, — что передают в
последнее время, очень сильно в городе преступность выросла. Маньяки разные на
каждом шагу попадаются. Ты на него смотришь, даже, допустим, вежливо с ним
разговариваешь — а он натуральный маньяк! И самое главное, что ведь никак его
не отличишь! Внешность потому что обманчивая. С виду, может, даже вполне
приличным кажется, а разберешься — маньяк!
— Это почему же, Вельмира Сазоновна, у тебя такое личное
мнение? — отозвалась более сдержанная дама в салатовом. — Я так
считаю, что прежде чем такое мнение иметь, проверить надо…
