И, поскольку Леня молчал, Лола продолжала, еще больше
распаляясь:
— Ну ты сам-то подумай — тебе не кажется странным, что
Светка даже не выглянула на такой шум? По-моему, тут кто угодно заинтересовался
бы! Нет, Ленька, ты все-таки окончательно поглупел!
Словно в ответ на ее слова открылась дверь «игровой», и
оттуда с самым невинным видом выглянула Света.
— Ой, тетя Лола! — проговорила она трогательным
тоненьким голоском, — вы пришли?
А я и не слышала, наводила порядок в комнате у зверей… А что
это у вас такое розовое? — она с интересом разглядывала пушистые розовые
обрывки в Лолиных руках.
— Это жалкие остатки моих иллюзий, — ответила Лола
и отправилась к мусоропроводу.
— Ой, а тут на полу вода! — протянула Света,
увидев лужу. — Ничего, папочка, я сейчас все вытру! — И она побежала
за половой тряпкой.
Вернувшись от мусоропровода, Лола увидела девочку, ползающую
на пороге ванной с половой тряпкой в руках, и встретила Ленин укоризненный
взгляд. Она гордо удалилась в свою комнату и с грохотом захлопнула за собой
"дверь, вполголоса проговорив:
— Прямо Золушка! А я, значит, злая мачеха!
Ни о каких Лениных извинениях, а значит, и о примирении с
партнером не было и речи.
* * *
На следующий день в назначенное Мюнцером время Лола, не
ведающая, что место встречи изменилось, подъехала к известному заведению с
сомнительным названием «Тюряга». Перед входом слонялся хмурый мужик в форме
тюремного надзирателя. Он распахнул перед Лолой обитую железом дверь с
зарешеченным окошечком, проводил ее мрачным взглядом и с глухим лязгом
захлопнул дверь.
У Лолы возникло такое чувство, будто за ней действительно
захлопнулась дверь тюрьмы.
Создатели этого оригинального заведения добивались именно
этого. Видимо, многие посетители «Тюряги» в свое время побывали на нарах и
соответствующая обстановка вызывала у них приятные воспоминания, а другие
воспринимали тюремный антураж как возбуждающую экзотику. Конечно, сыграло свою
роль и то, как модно стало в последнее время снимать фильмы и телевизионные
сериалы про обитателей тюрьмы и зоны.
Лола не относилась ни к тем ни к другим, и мрачное
заведение, в котором она оказалась, вызвало у нее самое тягостное ощущение.
Внутри оказался узкий коридор, едва освещенный слабыми
желтоватыми лампочками, подвешенными под самым потолком и вместо абажура
забранными ржавой металлической сеткой. Стены коридора были выкрашены
грязно-зеленой масляной краской, местами содранной до самой штукатурки.
Казалось, что последний раз эти стены красили лет двадцать назад, хотя Лола
знала из статьи в популярном журнале, что «Тюряга» открыта совсем недавно и над
ее оформлением работал очень модный и дорогой московский дизайнер.
В зеленых стенах через равные промежутки были такие же, как
на входе, железные двери с маленькими зарешеченными окошечками. Мимо этих
дверей прохаживались рослые надзиратели с угрюмыми зверообразными лицами. Время
от времени в коридоре появлялся официант в полосатой тюремной робе с подносом в
руках. Тогда охранник отпирал одну из дверей, хрипло объявлял: «Баланда!» и
запускал официанта в камеру.
Увидев в коридоре Лолу, один из охранников приблизился к
ней, окинул настороженным и внимательным взглядом и осведомился:
— Статья?
«Однако оригинальный здесь фейс-контроль»! — подумала
Лола.
Вслух она просто сообщила, что ее ожидают в камере номер
три.
Охранник молча кивнул, развернулся, и, гремя связкой ключей
на поясе, пошел по коридору. Лола послушно последовала за ним.
Поравнявшись с одной из дверей, охранник откинул закрывавшую
глазок железную шторку, заглянул в камеру и рявкнул:
— В третью посетитель!
Услышав какой-то неразборчивый ответ, он распахнул дверь и
впустил Лолу внутрь.
Внутри «эффект присутствия» несколько нарушался. Хотя
помещение напоминало тюремную камеру, однако здесь присутствовал вполне
приличный стол и несколько удобных стульев. Видимо, владельцы решили, что
атмосфера не пострадает от такой уступки, а некоторые удобства посетителям все
же необходимы. Или, возможно, наиболее уважаемые завсегдатаи заведения и в
тюрьме имели возможность окружать себя некоторым комфортом, так что правда
жизни нисколько не пострадала.
В камере находился один-единственный «заключенный». Лола
окинула его заинтересованным взглядом. Герр Мюнцер описал своего агента
довольно точно: тщедушный, небольшого роста, лысый как колено. Совершенно
непонятно было, как при такой внешности этот человек может иметь успех у женщин
и добывать через них ценную агентурную информацию.
Стол был накрыт на двоих, и Лола, поздоровавшись с
«заключенным», заняла место напротив него. Однако мужчина тут же осклабился и
пересел к ней поближе.
— А ты хорошенькая, — проговорил он с плотоядной
ухмылкой, — Гена мне не сказал, что ты такая красотка.
"Гена? — подумала Лола, — кто такой Гена?
Это он Мюнцера, что ли, так называет? Я ведь имени немца не
знаю.., может быть, он Генрих, а этот тип с ним запанибрата.., надо сказать, на
редкость неприятный тип! И что за манеры! Сразу «на ты» перешел, и скользкий
какой-то…"
Она осторожно отодвинулась от соседа и строго проговорила:
— Может быть, мы перейдем к делу?
— Как, прямо сразу? — мужчина захихикал, ну, ты
горячая! Ну не гони уж так лошадей, сперва посидим, закусим…
Он хлопнул в ладоши, дверь камеры тут же открылась, в нее
заглянул надзиратель и хриплым голосом сообщил:
— Баланда!
Тут же из-за его спины выдвинулся официант в полосатой робе.
В руках у него был поднос, заставленный погнутыми алюминиевыми мисками и
жестяными тарелками. Он быстро расставил все принесенное на столе. Несмотря на
такой непрезентабельный вид посуды, блюда были вполне достойные внимания: салат
из артишоков и спаржи, перепелиные яйца, завернутые в тонкие ломтики телятины,
копченая оленина под соусом из ягод можжевельника.
Лола положила на свою тарелку немного салата и проговорила:
— Кухня здесь действительно неплохая, но мы встретились
не ради этих деликатесов…
— Ух ты, какая торопыга! — умилился мужчина и
снова подъехал к ней вместе со стулом. Ну не бойся, я тебя не обижу, будешь
довольна! На меня пока что никто не жаловался…
Лола снова отодвинулась, мужчина придвинулся, и таким
манером они в течение минуты объехали вокруг стола.
— Ну, кисуля, я тебя не понимаю, — обиженно
проговорил лысый донжуан, — на словах вроде торопишь, а сама прямо как
мимоза так и убегаешь!
— Может быть, мы поедем.., на место, проговорила Лола,
аккуратно снимая со своего плеча волосатую руку соседа.
