– …Дилат-Лин, – задумчиво бормотала она, –
куда большеротые торговцы в странных тюрбанах прибывают за рабами и золотом,
причаливая на черных галерах, вонь с которых может заглушить только дым
благовоний, они платят рубинами и отчаливают, толкаемые мощными ударами весел в
руках невидимых гребцов. Затем на юго-запад к Трану, к его разорванному кольцу
наклонных стен из алебастра, и к его башням, задевающим облака, белым с
золотом, там, у реки Шай, чьи набережные одеты мрамором…
И там лежит город с гранитными стенами – Хланит, на берегах
Серенерийского Моря. А в нем набережные – из дуба, и крыши домов остроконечные,
украшенные шпилями… Там, в благоухающих джунглях Кледа, – продолжала
она, – где заброшенные дворцы из слоновой кости, служившие некогда домом
монархам забытых царств, спят непотревоженным сном.
…И вверх по реке Укранос от Серенерийского Моря поднимаются
яшмовые террасы Кирана, куда раз в год приносят в золотом паланкине царя
Илек-Вада, чтобы помолиться богу реки в семибашенном храме, из которого плывет
музыка всякий раз, когда на него падает лунный свет.
Пока она говорила, мы медленно и неуклонно подплывали все
ближе, теперь мы уже плыли над обширными районами – коричневыми, желтыми,
зелеными…
– …Из Дилат-Лина плыть одиннадцать дней до Бахарны,
самого крупного порта на острове Ориаб, у входа в его гавань стоят огромные
маяки Тон и Тал, а набережные все из порфира. Канал ведет оттуда к Озеру Йат, у
развалин города, через тоннель с гранитными воротами. Обитатели гор ездят на
зебрах… К западу лежит Долина Пнот, среди скал Трока. Там скользкие дхолы
роются в горах из костей, в отбросах пиршеств вампиров, скопившихся за века…
Тот пик на юге называется Нгранек, он в двух днях пути верхом на зебре от
Бахарны, если не побоишься ночных верзил. Те, кто осмелится взобраться по
склонам Нгранека, придут в конце пути к огромному лицу, высеченному в скале, с
удлиненными мочками ушей, острым носом и подбородком. Выражение на этом лице не
очень счастливое.
…И в северных землях, у реки Шай, раскинулся прекрасный
Ултар, за большим каменным мостом, в арку которого замуровали живого человека,
когда строили тот мост, тринадцать веков назад. Это город аккуратных коттеджей
и мощенных булыжником улиц, по которым бродит бесчисленное количество кошек,
потому что просвещенные законодатели в давние времена приняли законы о нашей
охране. Хороший, добрый городок, где путешественники чувствуют себя спокойно и
гладят кошек, уделяя им большое внимание, как и должно быть.
…И еще там есть Ург с низкими куполами, остановка на пути в
Инкванок, в котором часто бывают рудокопы, добывающие оникс…
…И сам Инкванок, ужасное место возле пустыни Ленг, его дома
похожи на дворцы с заостренными куполами и минаретами, пирамидами, золотыми
стенами с черной резьбой и завитушками, инкрустированными золотом, с каннелюрами,
арками и золотыми навершиями. Улицы его из оникса, а когда звонит большой
колокол, ему отвечает музыка рожков и виол, и поющие голоса. Высоко на
центральном холме стоит массивный храм Древних Богов, окруженный садом, в
который ведут семь ворот, и где множество колонн, фонтанов и прудов, а в них
плавают светящиеся рыбки, и дрожит и пляшет отражение огня от трехногих
светильников на балконе храма. На плоском куполе самого храма стоит большая
колокольня, и когда звонит колокол, появляются священники в масках и капюшонах,
несущие дымящиеся чаши в подземные помещения. Дворец Царя-под-вуалью
возвышается на соседнем холме. Он проезжает через бронзовые ворота на
колеснице, запряженной яками. Берегись отца птиц Шантак, обитающего в куполе
храма. Если будешь слишком долго смотреть на него, он нашлет на тебя ночные
кошмары. Избегай ходить в прекрасный Инкванок. Ни одна кошка не может жить в
нем, ибо многие из его теней – отрава для нашего рода.
…А над плато Ленг стоит Шаркоманд. Поднимаешься по покрытым
солью лестницам к его базальтовым стенам и докам, храмам и площадям, улицам с
колоннадами, к тому месту, где украшенные сфинксами ворота открываются на
центральную площадь, и два массивных крылатых льва охраняют начало лестницы, ведущей
в Великую Пропасть.
Теперь мы плыли еще ниже, и мне казалось, я слышу ветры,
дующие между двумя мирами, а она продолжала нараспев рассказывать о географии
Страны Грез.
…По пути в Кадат мы пересекаем ужасную пустыню Ленг, где в
огромном монастыре без окон, окруженном монолитами, обитает Верховный Священник
Страны Грез, лицо его спрятано под желтой шелковой маской. Его здание старше,
чем сама история, и украшено фресками, посвященными истории Ленга: существа,
едва напоминающие людей, танцуют среди исчезнувших городов; идет война с
пурпурными пауками, приземляются черные галеры с Луны…
…И мы минуем сам Кадат, огромный город льда и тайн, столицу
этой земли…
…Прибывая, наконец, в прекрасный Целефаис, в земле
Оот-Наргай, на берегу Серенерийского Моря…
Теперь мы летели очень низко, над снежной шапкой горной
вершины.
…Гора Аран, – тянула она, и я увидел деревья гинкго на
ее нижних склонах; потом, в отдалении, мраморные стены, минареты, бронзовые
статуи. – Река Наракса впадает здесь в море. Вдали видны вершины Танариана.
В храме из бирюзы, в конце улицы Колонн, верховный жрец поклоняется
Нат-Хортоту. И вот мы уже приближаемся к тому месту, куда мне приказали
явиться.
Затем мы начали плавно снижаться и опустились на мощенную
резным ониксом улицу. Вокруг нас сейчас же возникли звуки, отличающиеся от
завывания ветра, и я ощутил легкое дуновение воздуха. Серая Метелка спрыгнула с
моей спины, приземлилась рядом, встряхнулась и осмотрелась.
– Ты бродишь по этим местам в сновидениях кошачьей
дремы? – спросил я.
– Иногда, – ответила она, – а иногда еще
где-нибудь. А ты?
– Мне кажется, что иногда я тоже здесь бывал.
Она описала полный круг, остановилась, потом снова тронулась
в путь. Я следовал за ней.
Шли мы долго; никто из купцов, погонщиков верблюдов или
жрецов в венках из орхидей не потревожил нас по пути.
– Здесь нет времени, – заметила она.
– Я тебе верю, – ответил я; из покрытого розовым
туманом порта мимо нас шли моряки, солнечные лучи сверкали на улицах, на
минаретах. Я нигде не видел других собак, не чувствовал их запаха.
В отдалении возникло ослепительное видение, и мы направились
к нему.
– Дворец Семидесяти Наслаждений из розового
хрусталя, – сказала она, – оттуда Он позвал нас.
И мы пошли к нему, похоже было, что та часть меня, которая
обычно бодрствует, сейчас спит, а та часть, которая обычно спит, –
бодрствует, и эта перемена позволяла легко принимать чудеса, легко забыть
события этого дня и заботы предыдущих недель.
