Мы отправились вверх по дороге. Ночь опять стояла ясная, со
множеством звезд на небе. Когда мы приблизились к дому Ларри, я услышал в
отдалении музыку. Потом увидел вспышки фейерверка. По мере того как мы
подходили все ближе, я стал различать в музыке звуки скрипки, гитары, тамбурина
и одного барабана. Мы подбирались все ближе и, наконец, нашли место и спрятались
ниже табора, откуда могли наблюдать за происходящим. Я чуял присутствие собак,
но ветер дул в нашу сторону, и никто нас не потревожил.
Несколько цыганок постарше танцевали, и неожиданно одна из
них запела, издавая протяжные, завывающие звуки. Музыка волновала, движения
танцорок напоминали мне стилизованные движения длинноногих птиц, которых я
видел в более благодатных краях. Повсюду горели костры, и от некоторых из них
доносился запах готовящейся еды. Зрелище состояло не только из света, но из
теней, и мне скорее даже нравилось то завывание, поскольку я считаю себя
знатоком в вопросах лая и воя. Некоторое время мы смотрели на них, зачарованные
яркими цветами одежды танцорок и музыкантов не меньше, чем движениями и
звуками.
Они сыграли несколько мелодий, а потом скрипач махнул рукой
в сторону кучки зрителей, протянул свой инструмент и сделал приглашающий жест.
Я услышал протесты, но он настаивал, и в конце концов, одна из женщин вышла
вперед в круг света. Прошло несколько мгновений, прежде чем я узнал Линду Эндерби.
Очевидно, Великий Детектив наносил очередной из своих светских визитов. На
заднем плане, в тени, я различил короткую, плотную фигуру его спутника.
После короткого препирательства он принял скрипку и смычок,
потрогал струны, и взял скрипку под подбородок так, будто делал это всю жизнь.
Он поднял смычок, замер на долгое мгновение и затем начал играть.
Он играл хорошо. Это была не цыганская музыка, а какая-то
старинная народная песня, которую я уже где-то слышал. Закончив ее, он без
паузы начал другую, исполнив несколько вариаций. Он все играл и играл, и игра
его становилась все более и более необузданной…
Внезапно он резко оборвал игру и сделал шаг в сторону, как
будто неожиданно проснувшись. Затем поклонился и вернул инструмент хозяину, и
движения его в тот момент были совершенно мужскими. Я подумал о контролируемом
мышлении, о мастерской дедукции, которые привели его сюда, и потом вот это –
этот минутный срыв в необузданность, а потом обратное превращение, с улыбкой, в
женщину. Я понял, что это проявление огромной силы воли, и внезапно увидел в
нем гораздо больше, чем преследователя со множеством лиц. Внезапно я осознал,
что он вынужден изучать, как мы изучали другие аспекты, размах нашего
предприятия, что вполне возможно, он в конце окажется прямо за нашей спиной,
что он почти стал игроком, в каком-то смысле, и даже больше того – силой в
Игре, и я почувствовал к нему такое уважение, какое испытывал к очень немногим
существам из многих мне известных.
Позднее, по дороге домой, Серая Метелка сказала:
– Хорошо было на время отвлечься от дел.
– Да, – ответил я, – хорошо, – и
взглянул на небо, где Луна все росла.
22 Октября
– Чихуахуа? – предложила Тварь в Круге. –
Просто так, для смеха?
– Не-а, – ответил я. – Языковой барьер.
– Давай! – сказала она. – Я уже почти
набралась сил, чтобы самой вырваться отсюда. Если ты продержишь меня здесь до
тех пор, тебе не поздоровится.
– «Почти», – заметил я, – это недостаточно.
Она зарычала. Я рыкнул в ответ. Она отшатнулась. Я все еще
держал ее под контролем.
Тварь в Паропроводе тоже стала гораздо активнее и сверкала
на меня глазом сквозь отверстие в трубе. И еще нам пришлось пристроить засов на
Шкаф на Чердаке, так как сидящая в нем Тварь сломала крючок. Но я загнал ее
обратно. Ее я тоже пока держал под контролем.
Потом пошел во двор, проверил места возможного появления
чужаков. Ничего подозрительного не нашел и отправился к дому Ларри, собираясь
ввести его в курс всех дел и узнать, какие у него новости. Однако, подойдя к
его дому, я остановился. Перед домом стояла коляска Эндерби, а рядом с ней
толстый кучер. Чем может быть так очарован Великий Детектив, что ему
потребовался повторный визит? Теперь у меня ничего не выйдет, конечно.
Я повернулся и пошел обратно. Добравшись до дома, увидел
Серую Метелку, ожидающую меня на нашем дворе.
– Нюх, ты делал расчеты? – спросила она.
– Только мысленно, – ответил я. – Думаю,
легче будет проделать их с командной высоты.
– Какой высоты?
– С Гнезда Пса, – объяснил я. – Если тебе
интересно, пошли.
Мы прошли мимо дома Оуэна, и Плут затрещал нам вслед с
ветки:
– Странная парочка! Странная парочка! Открывающая,
Закрывающий! Открывающая, Закрывающий!
Мы не ответили. Пускай себе занимается пророчествами.
– Под странным заклятием вы находитесь, – заметила
Серая Метелка после долгого молчания.
– Скорее можно сказать, что мы – хранители заклятия.
Возможно, и не одного. Если живешь достаточно долго, такие вещи каким-то
образом накапливаются. Откуда ты о нем знаешь?
– Джек что-то о нем рассказывал хозяйке.
– Странно. Обычно мы о таком не говорим.
– Должно быть, на то есть причины.
– Конечно.
– Так значит, ты не новичок. Ты уже участвовал в Игре –
много раз?
– Да.
– Интересно, на что это похоже?
Мы миновали дом Растова, но не остановились. Потом по дороге
мимо нас прошел Маккаб с палкой в руке. При нашем приближении он поднял палку,
а я оскалил на него зубы. Он опустил ее и пробормотал проклятье. Я привык к
проклятиям, и никто не может определить, когда я улыбаюсь.
Мы продолжали идти по бездорожью и наконец подошли к моему
холму. Вскарабкались до того места, где лежали и стояли камни. К югу от нас в
черных облаках над домом Доброго Доктора гремело и сверкало.
На этой высоте ветер дул сильнее, и, пока я прошелся по
кругу, начал накрапывать небольшой дождик. Серая Метелка сжалась в комок с
сухой стороны каменного блока, наблюдая за мной, пока я занимался визированием.
