После этого я немного побродил, приводя в порядок мысли. Мои
странствия привели меня к церкви; с ее шпиля крупная ворона-альбинос
разглядывала меня красными глазами. Обогнув церковь, просто для завершенности,
я увидел толстого кучера, который давал корм лошадям на заднем дворе. Линда
Эндерби наносила визит викарию.
20 Октября
Вчера вечером зашел к Серой Метелке домой, по ее
приглашению, и хозяйка действительно выставила мне на заднее крыльцо тарелку с
продовольствием. Тут до меня дошло, что эта Джил гораздо моложе, чем я думал,
особенно теперь, когда на ней нет ее сумасшедшего наряда, а волосы свободно
ниспадают, а не убраны назад и спрятаны под повязкой. И она действительно
хорошая кулинарка. Не могу припомнить, когда я в последний раз так вкусно ел.
После этого мы с Серой Метелкой отправились к пасторскому
дому. Стояла исключительно ясная ночь, все небо было усыпано звездами.
– Мне только что пришло в голову, что ты, должно быть,
имеешь привычку наблюдать за птицами, – сказал я.
– Конечно.
– Ты здесь поблизости не замечала ворону-альбиноса?
– Действительно, замечала, то там, то сям, уже
несколько недель. А что?
– Мне пришло в голову, что она может быть компаньонкой
викария. Просто предположение на основании местонахождения.
– Теперь, разумеется, я за ней понаблюдаю.
На некотором расстоянии от нас появился человек с арбалетом,
двигаясь в нашем направлении. Мы стояли тихо, и он прошел мимо.
– Это был он? – спросила кошка.
– Всего лишь один из участников ночной службы, –
ответил я. – Не он сам. Запах не тот. Но этот я тоже запомню.
Полоски перистых облаков светились высоко над нами, отражая
обрамленные ими звезды, порыв ветра взъерошил мою шерсть.
– Я гонялась за крысами, ела отбросы из мусорных
ящиков, видела, как топили моих котят, меня подвешивали за хвост и мучили злые
уличные мальчишки, пока меня не нашла моя хозяйка, – неожиданно сказала
Серая Метелка. – Она была сиротой, жила на улице. Ей жилось еще хуже.
– Грустная история, – сказал я. – Мне и
самому приходилось несладко.
– Если путь откроется, все должно измениться.
– К лучшему?
– Может быть. С другой стороны, если он не откроется,
все тоже может измениться.
– К лучшему?
– Будь я проклята, если знаю, Нюх. Разве кому-нибудь
есть дело до голодной кошки, кроме нескольких друзей?
– Возможно, большего никто и не имеет в жизни, какой бы
роскошной она ни была.
– И все же…
– Да?
– Трудные времена действительно пробуждают
революционные настроения, правда?
– Тебе виднее. А иногда еще и цинизм.
– Как у тебя?
– Наверное. Чем больше все меняется…
– А вот и дом пастора, – неожиданно перебила она,
останавливаясь и глядя на большое строение, только что возникшее перед нами, в
нескольких окнах виднелся свет. – Я сюда никогда раньше не ходила.
– Внешне ничего необычного, – сказал я, – и
никаких… э-э… собак вокруг. Давай подойдем поближе и поглядим.
Так мы и сделали: обошли дом кругом, заглядывая в окна,
обнаружили Великого Детектива; следует отдать должное его приверженности своей
роли – он и дома не снимал юбок. Сидя в гостиной под портретом королевы, он
читал книгу. Единственным его проколом, если можно так выразиться, было то, что
он время от времени потягивал огромную трубку из горлянки, которую в
промежутках клал на специальную подставку на столике по правую руку. Его
компаньон болтался на кухне, готовя что-то легкое на ужин. В доме было много неосвещенных
комнат. Мы заметили, что из кухни ведет лестница куда-то вниз.
– Вот туда мне и надо, – сказала она. – Когда
заберусь наверх, пройду через кухню, если он к тому времени уйдет оттуда, и
обследую сначала дальнюю сторону дома. Если же не уйдет, тогда пройду по
длинному холлу с ближней стороны и осмотрю все эти темные комнаты.
– План неплохой, – сказал я.
Мы спустились до уровня земли и завернули за угол,
направляясь к окошку в подвал.
– Удачи! – пожелал я ей вслед.
Вернулся к окну и стал смотреть в кухню. Тот человек не
спешил уходить, попробовал еду, ожидая, очевидно, пока вскипит вода, достал из
буфета тарелку и вазочку с синим узором в китайском стиле, опять попробовал,
выудил из ящика приборы, извлек из другого буфета одну из тех белых чашек с золотым
ободком и золотым цветочком внутри, которые есть в каждом доме, снова
попробовал… Наконец я увидел Серую Метелку на лестничной площадке. Как долго
она там находилась, – не двигаясь и наблюдая, – не могу с
уверенностью сказать.
Когда он повернулся спиной, она проскользнула в ближайшую
дверь холла. Поскольку этот участок был мне не виден, то чтобы убить время, я
несколько раз прошелся вокруг дома.
– Проверяешь нашу новую соседку, Нюх? – раздался
чей-то голос с дерева к востоку от меня.
– Тщательность еще никому не повредила, – ответил
я. – А ты что здесь делаешь, Ночной Ветер?
– То же самое. Но она – не игрок. Мы в этом почти
уверены.
– Вот как? Вы знакомы?
– Да. Она вчера навестила хозяев. Они чувствуют, что
она безобидна.
– Рад услышать это хоть о ком-то.
– Не то что викарий, а?
– Ты разговаривал с Шипучкой?
– Да.
– Я думал, вы в ссоре. Слыхал, что ты сбросил его в
реку.
– Мы друг друга не поняли, – сказал он. –
Потом мы все уладили.
– Чем ты расплатился с ним за викария?
– Маршрутом ночной охоты Иглы, – ответил
он. – Может быть, он планирует устроить на него засаду и съесть. –
Ночной Ветер издал похожий на смешок звук, нечто среднее между уханьем и
аханьем. – Это было бы забавно.
– Но не для Иглы.
Он снова хихикнул.
– Что правда, то правда. Я так и слышу, как он вопит:
«Это не смешно!» Потом АМ! – и мы все будем смеяться последними.
– Никогда не ел летучих мышей, – заметил я.
