– Перестань паясничать. – Игорю не нравился разговор.
– Дмитрий Колтун чудным образом оказывается в центре событий, – продолжил Костя, будто и не расслышал замечание друга. – И знаешь что? Я думаю, малый свихнулся после смерти сестренки!
– Ты же сам говорил, что лом был вбит в сарай так, что ты его не смог с первого раза вытащить. Да и труба… – Он почувствовал, как мысли-слизни вновь зашевелились. – Так размахнуться двухметровой трубой не каждый мужик сдюжит, а ты подозреваешь пятнадцатилетнего паренька.
– Ты бы видел этого паренька, когда он здесь выплясывал… Он свихнулся, понимаешь? У них же силища, как у десятерых.
– В любом случае мы сможем узнать правду, только когда поговорим с Димой, – вздохнул Игорь.
– Где этого сучонка искать? Вот вопрос. – Костя успокоился и теперь явно давал понять, что и сам не знает, чему верить.
Версия с земными обитателями и людскими страстями устраивала всех, особенно когда в конце всего этого им будут задавать вопросы. Много вопросов. Но будет ли конец всему этому, если все-таки в этом деле замешан призрак серийного убийцы? Конец-то, разумеется, будет, но…
Жаль только – жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе.
– Он в ДК, – раздался голос из спальни.
– Что он сказал? – спросил Игорь Костю.
– Очухался. Подельничек. Пошли, узнаем, что он хочет.
Игорь встал и посмотрел на Машу. Несмотря на вопли Пришвина, девушка уснула. Ей надо отдохнуть.
«Нам всем надо отдохнуть».
– Послушай, Игорек, что щебечет наш птенчик, – произнес Костя, как только в комнате появился Савельев.
– Да я вам реально говорю, он там. – Юрка ухмыльнулся.
Игорь подумал, а знает ли он о смерти своей девушки? Догадывается точно. И ведет себя как подонок. А как ты себя вел, когда смотрел на изуродованный труп?
– О чем он говорит? – быстро спросил Игорь, чтобы отделаться от мыслей-слизней.
– Мальчонка нам толкует, что якобы Колтун, перед тем как сбежать, собирался в ДК чулочной фабрики.
Ужасная картинка промелькнула перед глазами. Мальчик вышел из главного входа, а в руках у него голова. И только когда видение ушло, Игорь понял, что голова в руках пацана принадлежала ему.
Глава 14
Маша проснулась и теперь сидела на диване, поджав под себя ноги. Пришвин расхаживал по комнате взад-вперед. Юрка все еще ухмылялся, за что Игорь очень хотел дать ему по морде.
– Пешком до ДК чуть больше получаса, – размышлял Костя. – Значит, он уже там. Мы будем там не раньше чем через час.
– Я не пойму, откуда он узнал об этом.
– Игорек, я же говорю тебе, они подельники.
Савельев посмотрел на Кулешова. Ухмылка, казалось, стала еще шире, будто судорога скривила рот. Не исключено, что пацан свихнулся. Игорь вспомнил, как и сам был на грани. Трижды за эту ночь. А она еще не закончена.
– Ладно, в любом случае нам надо идти туда всем вместе. – Игорь встал. – Маша, ты готова?
Девушка послушно кивнула.
– Игорь, этого я оставлю в наручниках. – Пришвин подошел к парню и дернул его за локоть.
– Только надень на него что-нибудь. Нам не хватало, чтобы он еще от воспаления легких загнулся.
Они подошли к террасе. Стрельцова вдруг остановилась, повернулась лицом к Савельеву и спросила:
– А как же Паша и Оля?
– Они нас подождут здесь, – произнес Костя, проходя мимо со своим арестантом.
– Тем более что они уже никуда не собираются, – добавил Кулешов и гыгыкнул.
– Маша, – попытался исправить ситуацию Игорь, – мы за ними обязательно вернемся. А сейчас нам надо спасать еще живых.
Савельев поздно понял, что именно он сейчас и добил девушку своим «еще живых». Маша зарыдала. И вместо того, чтобы успокоить ее, Игорю захотелось вдруг заорать на нее, оборвать ее вопли хлестким ударом. Заткнись, заткнись, заткнись! Но он быстро взял себя в руки (это было, пожалуй, проще, чем отгонять мысли-слизни) и, обняв ее, погладил по голове. Стрельцова успокоилась так же внезапно, как и разрыдалась.
– Эй, вы там, идете?! – крикнул Пришвин.
– Ну, все, Машенька, надо идти. – Он отстранил ее от себя и посмотрел в глаза: – Только пообещай, что больше не будешь плакать. Обещаешь?
Маша кивнула и улыбнулась:
– Обещаю.
* * *
Запах дерьма (что это же можно назвать экскрементами или отходами жизнедеятельности животных, Тутуев узнает немного позже, сейчас для него это все было дерьмом) был настолько резким, будто их всех искупали в нем. Вова поднял глаза на мужчину.
– Куда мы идем? – спросил мальчик.
– Ко мне домой, – ответил незнакомец.
– А зачем? – подала голос Аленка и проглотила последний кусок шоколадки, подаренной этим лысым. Детское личико было все перемазано.
– Мы будем глядеть мультики, – улыбнулся мужчина.
Володя дернулся и вырвался из руки лысого.
– Мы не пойдем с тобой никуда, – сказал он, подошел и вырвал руку Алены из больших, как сардельки, пальцев мужчины.
– Ты чего это? – Наглая улыбка на лице пугала еще больше, чем намерения незнакомца.
– Ничего! Мы пойдем и все расскажем папе.
– Папе? – Мужчина улыбнулся еще шире. – Я тебя шлусаю, шинок.
Паровоз проснулся. Он развалился на электрическом стуле. Колтун сидел на ящике перед щитом управления и перебирал схему кнопка – пускатель. Простейшая схема. Для человека знающего проще может быть только строение организма одноклеточного. Но Вова по окончании института, как ни странно, к знающим не относился и на первом же экзамене на допуск засыпался. Законы Кирхгофа, законы Ома – все это он не понимал, но смог хотя бы выучить наизусть. Почему бы и нет? Ведь выучил же он когда-то отрывок из «Евгения Онегина». А вот со схемой было не так все просто. Тут надо было включать мозг. Чего он не хотел делать до тех пор, пока не перешел на другое место работы, где ему наконец-то пришлось все попробовать своими руками с подключением к этому процессу мозга.
Я хочу стать электричем, как папа.
Вот оно, ключевое слово, – «папа». Сомнения по поводу отца посетили голову Тутуева впервые. Всю жизнь, по крайней мере, что помнил Владимир, его отец (а его ли?) работал водителем. То есть человек водит машину, возможно, он даже ас в этом. Да что там? Он бог вождения! Но только вождения, а что касалось электричества, этот самый бог был словно ученик первого класса начальной школы, каким-то чудом попавший на лекцию по основам электродинамики. Даже чтобы повесить люстру, он звал кого-то с работы.
