Авене не желал отпускать вместе с супругой своего сына, как не желал этого и Гатине. Отправить в Памфию фактического наследника несвижского престола – не очень хорошая идея. Все именно так. Создателю было угодно, чтобы королева Жаклин разродилась очередной девочкой, и вопрос престолонаследия все еще оставался открытым. Но тут мужчинам пришлось узнать, что Адель – дочь волевого человека, немалая часть воли которого передалась и ей. Джеф Первый должен увидеть своего внука, и он его увидит. На защиту невестки встала и матушка Аглая. Так что тут мужчины проиграли вчистую.
– Виктор, я хочу тебе сказать то, о чем не должен знать никто, – когда они оказались наедине, произнес Георг. – Если вдруг что-то случится… Ориентироваться тебе придется по обстоятельствам и решение принимать самому… Но если ты почувствуешь что-то дурное, немедленно уходите. В случае если Адель воспротивится возвращению, силу не применяй, но одно ты сделаешь непременно, даже если придется действовать силой против баронессы. Ты вывезешь маленького Джона.
– Милорд…
– Молчи. Просто сделай, как я тебе говорю. Придерживайтесь того самого пути, по которому мы вывозили Адель. Именно по этому маршруту я вышлю помощь, и вы не должны разминуться. Ты все понял?
– Признаться, нет. Но я сделаю все, как вы приказываете. Только… Непонятно, в каком случае мне нужно будет действовать именно таким образом? Я ведь могу и ошибиться.
– Не знаю. Скажем так: если вдруг ты почувствуешь, что вам угрожает опасность, вас попытаются задержать в Клеве или вдруг захотят изолировать Джона, переселив во дворец. Любая попытка отдалить тебя и твоих людей от мальчика – это опасность.
– Теперь все ясно.
– Вот и славно. В путь.
Виктор одним махом влетел в седло, хлопнул кулаком правой руки по левому плечу, потом улыбнулся и дал шпоры коню. Пора приступать к своим обязанностям, и, судя по словам сюзерена, легко не будет.
– Ты чего-то опасаешься?
– Баро-он! – Георг чуть ли не стоном отметил присутствие Гатине. И как только эта гора умудряется быть незамеченной? Просто уму непостижимо!
– Ничего не могу с собой поделать. Привычка. Так чего же ты опасаешься?
– Не знаю. Просто дурные предчувствия. Но я знаю одно: вы обещали оставить меня в покое, а вместо этого появляетесь здесь с явным намерением отправить мою жену в столицу Памфии.
– Нам нужна дружба с соседом. Не мир, а дружба. Именно по этой причине в прошлом году Гийом не напал на Памфию, а сам пошел на переговоры. Именно по этой причине король не отобрал у тебя Адель и даже никак не наказал тебя. Тебе не кажется, что вы кое-чем ему обязаны? Не надо на меня так смотреть, Георг, – все в этом мире имеет свою цену. Тебе не удастся остаться в стороне, как бы ты того ни желал. Дело вовсе не в том, кто ты есть на самом деле, а в том, что вассалы короля всегда находятся у него на службе. Адель может стать одним из звеньев, которые свяжут наши королевства. Кронпринц вскоре окажется на престоле и не сможет забыть того, как она примчалась к постели умирающего отца, проделав долгий путь с младенцем на руках. И кстати, о том, чтобы я оставил тебя в покое. Разве для этого есть основания? Ты все так же остаешься наследником короля, и винить меня в этом по меньшей мере глупо. У королевы прекрасный ребенок, здоровый и крепкий, но это девочка. Так что сейчас мы все там же, где и год назад.
– Отчего же тогда вы сами способствовали тому, чтобы потенциальный наследник сейчас направлялся в Памфию?
– Скажем так, я недооценил баронессу Авене и уж тем более не ожидал, что она получит поддержку в лице свекрови. С другой стороны, а почему нет? Гийом полон сил, и до того, как возникнет потребность в наследнике, времени предостаточно. Королева также пребывает в здравии.
– Вы хотите сказать…
– Именно. Не сейчас, а где-то через полгода все должно повториться.
– Я не хочу изменять Адели.
– Это не измена, и ты об этом прекрасно знаешь.
– Будьте вы прокляты!
– И я люблю тебя, Георг. Что ты так на меня смотришь? Можешь мне не верить, но это так.
Щебет птиц, солнечные лучи, проникающие сквозь листву и весело играющие на лице. Оно сейчас покрыто соком зелени, чтобы его светлое пятно не могло выдать местоположение человека. Тем не менее ласкающее тепло ощущалось даже под слоем этой своеобразной краски. Конец лета. Еще немного, и зарядят дожди, но пока приближение осени ощущается только по ставшему не таким жарким солнцу.
Человек сидит не шевелясь на одном из деревьев небольшой рощи, неподалеку от опушки леса. Первое правило охотника, устроившего засаду на дичь, – это полная неподвижность. Он должен слиться с окружающей местностью, чтобы не быть замеченным. Конечно, человек не обладает чутьем животного, но кто сказал, что при охоте на него стоит пренебрегать этим правилом? Особенно когда выслеживаемого тщательно охраняют. Настолько тщательно, что приблизиться к нему практически нет никакой возможности. Ничего. Невозможность приблизиться вплотную можно легко компенсировать дальнобойным оружием, если, конечно, ты достаточно искусно владеешь им. Этот человек знал толк в арбалетах и мог использовать их на диво хорошо. Оставалась самая малость. Дождаться момента.
Проклятые идиоты! Вместо того чтобы думать головой, эти говоруны из совета, страшащиеся лишиться своей власти, предпочитают использовать для мышления другие места, явно не предназначенные к тому богами.
Три года назад у Загроса имелся отличный полководец. Именно что полководец: будь он еще и политиком, кармельцы не упорствовали бы столь долго, прежде чем смириться со своей судьбой. Но его возросшая популярность сильно напугала совет республики. Несмотря на то что Кармель продолжали сотрясать волнения, раз за разом одерживаемые победы даровали ему любовь толпы, хотя сам он к тому и не стремился.
Это не могло не обеспокоить членов совета. Даже представители дома Варенов были напуганы тем, что их лидер столь популярен среди черни. Не будь так, совет ни за что не сумел бы протолкнуть решение о необходимости ритуального самоубийства генерала Варена. А сам генерал… Боги, как можно быть настолько преданным республике, чтобы своей рукой нанести себе смертельную рану?! Он – солдат, верно служивший республике вдали от дома, деливший со своими соратниками все тяготы и невзгоды, – подчинился воле толпы сладкоречивых засранцев, проведших в армии ровно столько времени, сколько было потребно, чтобы стать народными избранниками.
Будь во главе армии Варен – и этот молодой король был бы разбит еще три года назад, а Несвиж, разодранный на части, исчез бы навсегда. Но во главе армии оказался бездарный, зато устраивающий все фракции командир, который благополучно проиграл войну. Повторная попытка – и снова неудача. В Загросе имелись достойные военачальники, уж парочку таких засевший на дереве человек мог назвать с ходу. Но эти кандидатуры никак не устраивали совет.
Варен был не только настоящим солдатом, его отличала безграничная преданность республике, чего нельзя сказать о тех, других. Кто знает, что родится в их головах, если им удастся заполучить популярность, подобную той, что была у покойного генерала. Они были преданы республике, смело сражались с ее врагами, обладали талантом военачальника, но не принадлежали ни к одной из партий. Слишком независимы, а значит, и контролировать их куда сложнее.
