Отчего-то ее мысли были сосредоточены вовсе не на предстоящем замужестве, которого она, к слову сказать, не имела никакой возможности избежать. Вместо этого девушка по непонятной причине стала складывать воедино мозаику из сведений, полученных из разных источников и в разное время. Две части она получила сегодня с незначительным интервалом.
Конечно, баронет Гело – весьма достойная партия. Сам молодой человек не был записным красавцем, но довольно привлекателен. Воспитан, образован, немного неуклюж в обхождении и вместе с тем напорист, готов идти к достижению своей цели, решительно преодолевая возникающие трудности. Уже одно то, что ему удалось тогда настоять на свидании, говорило в его пользу. Что греха таить, она тогда им даже заинтересовалась и стала присматриваться. Даже мысль о возможном замужестве в то время не вызвала отторжения. Но рассмотреть в нем она так ничего и не успела, потому как появился этот волколак в человеческом обличье.
Вот и сейчас этот человек, сам того не подозревая, встал на пути молодого баронета. Ее мысли крутились именно вокруг барона Авене, словно подумать больше было не о чем. Казалось, Адель должна поразмыслить о том, что могло круто изменить ее судьбу, о трусливом поведении отца, о брате – заступился ли он за нее или предпочел отойти в сторону. Но вместо этого она пыталась сложить кусочки головоломки, которая, возможно, и не могла сложиться, так как состояла из разных частей, не имеющих друг к другу никакого отношения. Скорее всего, это именно так, ведь до нее никто ничего не смог рассмотреть. Баронесса, конечно, считала себя неглупой особой, но и к самым умным не причисляла. Мысли упорно продолжали одолевать ее, как наваждение, избавиться от которого нет никакой возможности…
Итак. В год рождения Брука напали на жену Берарда Первого, который еще не был королем, и убили ее. Как, кстати, звали принцессу? Неважно. Тело ее так и не нашли, как и тело служанки. Примерно в это же время трактирщик находит на берегу Беллоны раненую женщину, которая чудом не погибла, но лишилась рассудка. И супруга Берарда, и Аглая были в то время беременны. (Кстати, это ненастоящее имя, так ее назвали в честь святой, в день которой она, можно сказать, родилась вторично.)
По времени вроде совпадает. Конечно, все это приблизительно, но год должен соответствовать. Брук как-то оговорился, что они с бароном сверстники. Правда, точный возраст не называл, но можно и уточнить, чтобы узнать, в какой год случилось несчастье с первой супругой Берарда. Трактирщик Адам указал точный день и год. Совпадают эти два куска мозаики или нет, выяснить нетрудно.
Далее. Король в благодарность за действия на поле боя одаривает Георга рыцарским званием, титулом и баронством. Даже если бы он ограничился рыцарским званием, эта награда уже была бы достойной. Прибавить сюда титул, без владений, – и это уже верх мечтаний. Но Берард идет дальше и дарит землю, а как результат – старинное родовое имя несвижских королей. Что это? Бред смертельно раненного? Но отчего тогда кронпринц не отменил решение своего отца после его смерти? Не желает нарушать последнюю волю умирающего? Очень даже может быть.
А могло случиться так, что Берард попросту назвал первое баронство, пришедшее ему в голову? Тоже да. Или же барон Ител, сейчас греющий косточки у камина, прав и королевский род забыл о настоящей причине столь необычного титулования, об этой традиции, введенной первым Авене, взошедшим на престол. Тогда, будучи в здравом уме и твердой памяти, Берард передал во владение новоявленному барону заведомо худые земли, чтобы снять бремя с казны, которой придется нелегко после войны, и в то же время вроде как достойно отблагодарил отличившегося командира.
Хм… Сомнительно. По идее, там просто необходимо содержать большое количество войск, так как баронство находится на стратегически важном направлении. Ну и как это может сделать новоявленный барон, у которого имеется сотня обученных и проверенных в боях ветеранов, но нет возможности обеспечить такое количество воинов из-за скудости земель? Если это понимает даже она…
Наконец, сам Берард Первый. Этот монарх успел стать чуть ли не нарицательным образом из рыцарских романов. Романтичный и плохо отдающий себе отчет в том, какие события могут последовать из-за его необдуманных решений. Если ему стало известно, что Георг – его сын, он просто не мог не признать его, на это указывали его прошлые поступки. Просто на этот раз он поступил немного более осмотрительно, не признав сына напрямую. Ведь если это действительно так, то новоявленный барон Авене представляет собой угрозу Несвижу одним своим существованием, потому что согласно закону престолонаследия является первым наследником покойного короля.
Из разговоров наемников она помнила, что барон Гатине вроде как не одобрял решение короля. Могло это быть из-за того, что он посчитал награду слишком щедрой? Вполне. Вот только какая ему с того печаль? Это не должно его касаться. Его долг – безопасность Несвижа и королевской семьи. Получается, либо он относится к тем, кто помнит о давней традиции, либо сэр Георг – не совсем тот, за кого его все принимают. Очень похоже на правду.
Стать супругой баронета, наследника барона, имеющего солидный вес в Памфии, или непризнанного, но принца Несвижа? Нет, не принца. Если она все правильно поняла, то кронпринца. Даже если он не станет оспаривать корону у своего брата, он является правопреемником Гийома Второго, так как у того пока нет наследников. Дочь не может являться прямой наследницей. Так все же она права или нет?
– Ну слава богу, вы здесь, ваша милость.
– Что еще случилось, Брук?
– Ровным счетом ничего. Просто Римма сказала, что вы вышли из дома сама не своя. Уже темнеет, а вы все не идете, да и старый барон сидит в одиночестве, это на вас не похоже. Вот она и предположила, что вы опять того… Решили уединиться за стенами замка. Я прошу прощения, ваша милость, позвольте вас оставить.
Убедившись, что подопечная находится там, где ей и положено быть, Брук поспешил откланяться. К тому же она все еще была задумчива, и он попросту не хотел ей мешать своим присутствием. Он бы не стал ее беспокоить и вовсе, но рассмотреть снаружи, есть ли кто внутри беседки, было решительно невозможно. Плющ разросся довольно густо, опустились сумерки, а на баронессе все так же надета зеленая амазонка. Пришлось зайти внутрь, чтобы увидеть все своими глазами.
– Погоди, Брук, – вдруг остановила его Адель.
– Да, ваша милость.
– А сколько тебе лет?
– Хм… А чего это… Двадцать восемь, – растерявшись, все же ответил наемник.
Есть! Двадцать восемь! Двадцать восемь лет назад на берегу Беллоны трактирщик… Хм… А может, это ничего не значит? Может, и не значит. Но по годам сходится, как сходится и во многом другом. Ну и что? Какая, собственно, разница? Ей не о чем больше подумать? Вообще-то ее судьба сейчас решается. Нет, не решается. Она уже решена, и изменить что-либо уже невозможно. Наверняка король отправил в Гело послание, где сообщил о своем волеизъявлении. Все указывает на то, что он будет действовать без колебаний. А коли так… Королям не пристало отменять свои указы.
