Черный «хайлендер» с женщиной за рулем держался за нами, не отставая больше чем на длину двух машин.
Бри написала:
«Представляешь, куда мы едем?»
Я покачал головой. Едва заметно.
«Как мы вывернемся?»
Снова едва заметное покачивание головой.
«В машине есть оружие?»
Я вздохнул, потом покачал головой снова.
В Монтану мы отправились без пистолетов. Может быть, ПУ об этом догадывался: упоминания об оружии не было, когда мы бросили телефоны.
Он направил нас в Вашингтон. На Массачусетс-авеню, затем на Седьмую улицу, начинавшуюся от Капитолийского холма.
Во время периодов молчания мысли у меня метались. Куда он направляет нас? И что произойдет, когда мы туда приедем?
С Седьмой улицы мы свернули на Джорджия-авеню, миновали кампус университета и продолжили путь. Почему эта часть города? Почему все это происходит?
Между Колумбия-Хайтс и районом Петуорт мы свернули в торговую улочку низкого пошиба с полудюжиной закусочных и авторемонтных мастерских. Белл приказал сбавить скорость и быть внимательным.
— Поверь, я очень внимателен.
Я смотрел на номера домов, когда мы проезжали мимо ямайской пирожковой, маникюрной, заправочной станции, ломбарда, потом мимо одного из нескольких пустых демонстрационных залов.
— Номер три три три семь, — сказал ПУ. — Видишь его?
Я видел. Поверх объявления в окне «СДАЕТСЯ ВНАЕМ» было оранжевое полотнище с надписью «СДАНО».
— Сверни в следующий переулок, войдешь в здание с той стороны, — приказал Белл. — Никаких дешевых трюков. Я не могу обещать того же.
ГЛАВА СТО ШЕСТНАДЦАТАЯ
Я проехал по узкому переулку с одной полосой движения к маленькой автостоянке за домом, где хватило бы места для трех машин. Когда мы вылезли, я увидел, что черный «хайлендер» загораживает въезд в переулок — или выезд из него, это уж как смотреть.
Водитель наблюдал за нами с угрожающим и таинственным видом. Я почти не сомневался, что это женщина, но пока не все оказывалось так, как я предполагал.
Бри и я пошли к зданию и обнаружили обшарпанную зеленую стальную дверь. Она была открыта и подперта половинкой шлакоблока. Внутри — огражденная бетонная лестница. Это слегка походило на съемочную площадку фильма «Пила».
— Спускайтесь по лестнице, — сказал ПУ. — Вперед. Крепитесь.
Под еще одной дверью у подножия лестницы была видна удивительно яркая полоска света.
— Белл, что здесь внизу? — спросил я. — Куда мы идем?
— Когда войдете, закройте за собой дверь. И непременно входите. Иначе тут же произойдет жуткий несчастный случай — с вашим другом.
Мы с Бри переглянулись. Было самое время действовать, но я не мог.
— Выбора у нас нет, — сказала Бри. — Пошли. Если появится какой-то шанс, используем его.
Я стал спускаться первым.
Стены были шлакоблочными, без перил. Стоял какой-то сернистый запах, я ощущал его на кончике языка. Когда мы подошли к двери, я взялся за ржавую ручку, но та не поворачивалась, поэтому я толкнул дверь, и она распахнулась.
И тут…
В глаза мне ударил свет кинопрожектора. Я вгляделся, как только мог, и увидел, что это один из прожекторов на треногах, освещавших каждый уголок сырого подвала.
— Вот ваш парень! — сказал ПУ.
Сэмпсон сидел привязанным к стулу с руками за спиной. Глаза его были заклеены серебристым скотчем. Когда он повернулся на звук открываемой двери, я увидел на его лице жуткую рану, продолжавшую кровоточить. Более того, кровью Сэмпсона на стене за его спиной были намалеваны буквы «ПУ». На них ушло много крови.
Справа от Джона стояли два пустых стула, и возле каждого на полу лежали свернутые кольцом веревки.
Кто-то, предположительно ПУ, стоял в стороне. В одной руке он держал видеокамеру, в другой — пистолет; то и другое было направлено на нас. Его лицо находилось в темноте, он оставался загадкой до последней минуты. Но теперь он раскроется, так ведь?
От видеокамеры тянулся провод к столу из досок на козлах, заставленному оборудованием. Я увидел портативный компьютер, открытый на знакомой вебстранице, но с некоторым отличием. Где раньше было изображение заполненного помехами телеэкрана, теперь появилось прямое телеизображение меня и Бри, глядящих на себя.
ПУ неторопливо отвел голову от видоискателя камеры к нашим лицам. Увидев, что я наблюдаю за ним, он сказал:
— Добро пожаловать в мою студию.
ГЛАВА СТО СЕМНАДЦАТАЯ
— Сэмпсон, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил я. — Джон? Джон?!
Наконец он слабо кивнул:
— Лучше быть не может.
Судя по его виду, это было не так. Он сильно сутулился, серую майку и спортивные брюки покрывали темные пятна.
— Хорошо сказано, детектив Сэмпсон, — резко произнес ПУ. — Создается впечатление, что я не единственный искусный трагик в этом помещении.
— Это мой «глок»? — Бри не сводила глаз с пистолета в руке ПУ.
— Да, он самый. Отличная пушка. Не помнишь, как Нейл Стивенс отнял его у тебя? Да-да, это был я. Уж что-что, а играть роли я умею.
— Я все помню, подонок. Ты не такой хороший актер, как мнишь о себе.
— Возможно. Но все же создавшееся положение доказывает, что и не совсем плохой, разве не так?
— Что все это значит? — спросил я, стараясь замедлить ход событий и, может быть, даже получить от ПУ несколько ответов.
— О, я уверен, что ты понял почти все, доктор Кросс. Для этого ты достаточно умен, верно?
— А если б я сказал: Джорджия-авеню, тридцать три тридцать семь?..
— Разумеется, без толку. Никто ничего не видит и не слышит — пока. — ПУ посмотрел на видеокамеру, потом снова на меня. — Прямая трансляция эффектная штука, но я не идиот. Детектив Стоун, ложись ничком, руки вдоль туловища. Кросс, — он указал на средний стул, — садись. Дай отдохнуть ногам.
— Может быть…
Он выстрелил в стену над самым плечом Сэмпсона.
— Я сказал: садись.
Я повиновался, и тут наверху послышались шаги. Кто-то размеренно прошел по полу и стал спускаться по какой-то близкой лестнице. Не той, по которой спустились мы с Бри, — там был другой вход.
ПУ неотрывно держал видеокамеру наведенной на меня. Я догадался, что он хочет заснять на пленку мою реакцию. В дальнем конце комнаты открылась дверь. Мне не было видно, кто там, — пока.
— Почему так долго? — спросил ПУ.
— Извини. Надо было поставить в надежном месте машину. Район не из лучших.
