– Вера Павловна! – произнесла старушка своим шрамом. – Беда! У нас беда!
– Успокойтесь. – Вера встала и вышла из-за стола навстречу нянечке. – Присаживайтесь и рассказывайте.
Тетя Нюра села и всхлипнула. Вера Павловна пыталась себя успокоить, но это давалось с трудом. Она буквально упала на стул рядом с подчиненной. Вере почему-то казалось, что с Сашенькой… с ее розовощеким чудом что-то случилось.
– Они вот только играли… на моих глазах играли… – Женщина снова всхлипнула. – Верочка Павловна, вы не думайте… – Тетя Нюра на мгновение замолчала, посмотрела мокрыми от слез глазами на начальницу, и снова из ее рта-шрама полился бессвязный поток слов: – Я только на секундочку… на минутку отвернулась…
– Что случилось? – не сдержалась Вера.
– Стасик и Вадик побили Сашу, – выпалила няня.
– Как?! – Вера подскочила с места и выбежала из кабинета.
Саши нигде не было.
Станислава и Вадима она нашла в кабинете медсестры. Они плакали. Обычное дело. Вера Павловна за семь лет работы в этом детдоме насмотрелась на подобных артистов. Чтобы им не досталось, они будут изображать из себя жертв. Ей даже стало интересно, что они расскажут о Саше. Как их двоих, двенадцатилетних лоботрясов, побил шестилетний мальчишка?
– Это он… Это он сделал… – перебивая друг друга, хныкали подростки.
Вера их еще не видела, но была уверена, что мальчишки показывают сейчас Светлане Кирилловне уже пожелтевшие синяки. Но когда она вошла в кабинет, то на мгновение даже замерла. Вадим сидел на кушетке с забинтованной рукой, а Стасик у стола. Светлана обрабатывала ему рану на шее. Вера подошла ближе.
– Кто тебя укусил? – сухо спросила женщина.
Вера Павловна, прикидывая в уме, кто из персонала посмел нарушить внутренние правила и привести с собой животное, нагнулась и осмотрела рану.
– Кто? – повторила вопрос Вера.
Мальчишки молчали.
– Это Апрелев, – произнесла медсестра.
– Светлана Кирилловна, вы в своем уме?!
– Так говорят мальчики, – зная о теплом отношении директрисы к Саше, попыталась оправдаться Светлана. – Но укус и впрямь похож на человеческий.
– Кто тебя укусил?! – Вера нагнулась к Стасу и дернула его за руку. – Не ври мне, я хочу тебе помочь, – уже не так жестко произнесла женщина. – Я просто хочу помочь.
– Это Сашка… – Мальчик заплакал.
– Он набросился на Стаса, когда… – заговорил Вадик и тут же замолчал, будто решая, стоит все выкладывать взрослым или нет.
Вера села на кушетку рядом с ним и нежно взяла за руку.
– Когда… – подсказала она мальчику.
– Я уже плохо помню… По-моему, когда мы подрались со Стасом.
– Ты хочешь сказать, что вы дрались, а Саша на вас набросился?
Она не верила ему, им, медсестре, никому. Вере вдруг захотелось сдавить забинтованную руку мальчишки… Нет! Лучше шею. Чтобы он замолчал. Заткнулся и не нес эту чушь о милом мальчике с румяными щечками.
– Нет, мы уже не дрались, – всхлипнул Стасик. – Когда Вадька мне разбил нос, я упал. Вот тогда-то Апрель и набросился на меня.
– Ага, – согласился Вадим и, будто почувствовав намерения Веры, аккуратно вынул руку из ее ладони.
Вера Павловна встала и направилась к двери. Потом обернулась и посмотрела на Вадима.
– Рука – это тоже он?
– Не, это мы…
Но Вера, не дослушав, вышла из кабинета. И тут же столкнулась с няней Нюрой.
«Подслушивала старая карга», – подумала Вера.
– Верочка Павловна, вы не думайте… Я это… Они не дрались… Они врут…
«А что ж они все в ранах у тебя?!» – хотела закричать директриса, но передумала.
– Завтра разберемся. Анна Львовна, лучше Сашеньку найдите.
– Верочка Павловна, а он уже нашелся. Я, главное, захожу… а он уже спит в своей кроватке…
– Все, до завтра. – Грубый тон начальницы остановил словесный поток тети Нюры.
Вера, воспользовавшись замешательством женщины, пошла к спальням.
Ему было всего шесть лет, и он не относился к тому типу детей, которые могут запросто ввязаться в драку. Это был вежливый, аккуратный, спокойный и умный ребенок, но его никто не любил. Почему-то никто не любил. Дети сторонились его, будто он мог их укусить. Укусить!
«Он меня первый укусил! Укусил вот сюда!»
Вера сидела на стуле у двухъярусной кровати. На нижнем ярусе спал Сашенька. Во сне он был еще прекрасней. Женщина улыбнулась и погладила мальчика по черным волосам. Вдруг ей показалось, что мальчик не дышит и совсем холодный. Она отдернула руку. Ей едва хватило самообладания, чтобы взять себя в руки и не начать голосить, вскочив со стула. Она нагнулась к лицу Саши. Дышит. Дотронулась до лба, потом до розовых щечек. Все нормально. Вера вздохнула, встала и пошла к выходу.
Когда дверь бесшумно закрылась за посетительницей, глаза мальчика открылись. Зрачки превратились в тонкие голубые полоски, рот скривила ухмылка, на начавших бледнеть восковых щечках ямочки так и не появились.
Вера не могла долго уснуть. Она думала о Сашеньке. И под утро, перед тем как уснуть, она все-таки приняла решение, пожалуй, самое твердое в своей жизни. Вера очень хотела усыновить малыша, буквально выросшего на ее глазах, но была некоторая трудность. Она сводилась к отсутствию второго усыновителя, то есть мужа. Но Вера Павловна все-таки директор детского дома и комитет по усыновлениям непременно пойдет ей навстречу. Пока же она собиралась взять ребенка пожить к себе неофициально, так сказать.
Вера застала Сашу за его любимым занятием – сидением на скамейке в полном одиночестве. Она присела рядом и начала рассказывать про свой дом, расположенный в пяти километрах отсюда, о речушке Овечке, протекающей в пятистах метрах от ее участка. Саша сидел и внимательно слушал, иногда смущенно улыбался, демонстрируя чудесные ямочки на румяных щечках.
Вера выпалила все на одном дыхании, и только когда она внезапно остановила свой рассказ, поняла, что так и не сказала главного. Не сказала того, что так важно для них обоих.
– Саша, а ты хотел бы пожить у меня?
После этого вопроса от мальчика она могла ожидать чего угодно, только не этого холодного взгляда, пронзающего ледяными иглами. Вере стало страшно, и она отвела глаза. Но Саша продолжил ее удивлять. Он спрыгнул со скамьи и заплясал от радости, все время выкрикивая: «Мама, мамочка, мама!..» Вере с трудом удалось успокоить его.
– Я так понимаю, ты согласен? – Женщина улыбнулась.
Саша остановился возле урны, сначала дернулся в сторону Веры, остановился, но потом, все-таки решившись, подбежал и обнял ее. Женщина, все еще улыбаясь, нежно отстранила его и посмотрела на его черные как смола волосы, тонкую шейку, розовые пухлые щечки, и ей вдруг, на какой-то короткий миг, показалось, что Сашенька не тот, за кого себя выдает. И будто в подтверждение этого мальчик поднял на нее свои глаза. Вера Павловна отшатнулась. Глаза Саши превратились в звериные, они словно два шила пронзали Веру. На губах мальчика при этом появилась слабая ухмылка. Не детская улыбка радостного мальчугана, а жестокая ухмылка злого человека. Вера не без усилия вышла из оцепенения и буквально заставила себя произнести хоть что-нибудь в дружелюбном тоне:
