– Макс!
Максим быстро наклонился вперед, перенес вес тела через подоконник и полетел бы вниз, если бы сильные руки коллеги не схватили его за ноги.
Капитан полиции Толя Волохов (здоровенный, как медведь, и такой же сильный) стащил Максима с подоконника и швырнул обратно в инвалидную коляску.
– Какого черта ты делаешь! – рявкнул Волохов.
Максим посмотрел на коллегу злыми глазами, оскалил зубы в усмешке и прохрипел:
– А сам как думаешь?
– Ты что, хочешь, чтобы тебя нашли размазанным по асфальту, в луже собственного дерьма?
– Я бы хотел, чтобы меня нашли на ложе из лепестков роз, окруженного двенадцатью голыми девственницами, но это невозможно.
Волохов скривился:
– Дурак! Самоубийство – не выход.
– Да ну? А что тогда выход?
Волохов пожал плечами, захлопнул створку окна и задвинул шпингалет.
– Зря напрягался, – насмешливо проговорил Максим. – Когда ты уйдешь, я все равно сигану вниз.
Коллега внимательно вгляделся в лицо Макса.
– Что, все так плохо? – спросил он участливым голосом.
– А ты сам не видишь? Я безногий калека, у меня нет работы, нет жены, нет детей, из бывших коллег со мной общаешься только ты, остальные меня терпеть не могут. И самое отвратное, что я совершенно их за это не виню.
– Попахивает самобичеванием, – заметил тот.
Максим посмотрел на него жестким взглядом.
– Я убил трех человек, один из которых – ребенок, – сухо и отчетливо проговорил он.
– Они случайно оказались на линии огня, – возразил коллега. – Ты не мог этого предвидеть.
– Да ну? Знаешь, чего мне пожелал наш подполкан при расставании? Побыстрее спиться!
– Он погорячился. И другие тоже. Сейчас все понимают, что ты не мог поступить иначе.
– Я мог подождать! Подождать, понимаешь?! А не корчить из себя гребаного ковбоя и не открывать пальбу. Тогда и ребенок остался бы жив.
– Ты сделал то, что должен был сделать. На твоем месте я поступил бы так же. Если бы у меня хватило духу. И вообще, друг, ты меня удивляешь. У тебя хватило храбрости подставить башку под пули, но не хватает сил жить, сидя в инвалидной коляске. Ну чего ты разнылся? Ноги не ходят? Зато голова соображает! Представь себе, что ты – Ниро Вульф. Помнишь романы Рекса Стаута? Сколько мы их перечитали, когда были курсантами школы МВД!
– У Ниро Вульфа ноги двигались, – хмуро проговорил Максим.
– Да, но он все равно никуда не выходил из дома. Разводил орхидеи, жрал трюфели и наслаждался жизнью.
– У меня нет трюфелей.
– Зато у тебя есть телик. И Интернет. И еще куча всяких прибамбасов, делающих жизнь интереснее.
– Класть я хотел на твои прибамбасы.
Волохов вздохнул:
– Вижу, ты совсем не изменился. Но я знаю, на что тебе точно не класть.
– И на что же?
Тот достал из кармана куртки бутылку коньяка и поставил ее на стол.
– Армянский! – объявил он. – Как в юности! Где у тебя стаканы?
– Не знаю, – буркнул Максим. – Может, на кухне. Если они вообще есть.
– Я схожу принесу. А ты сделай мне одолжение: не выбрасывайся из окна до моего ухода.
– Договорились.
Коллега ушел на кухню и почти сразу же вернулся с двумя стаканами, ножом и стареньким, пожухлым лимоном. Они молча выпили по полстакана коньяка, так же молча зажевали кусочками лимона. Потом – еще по полстакана.
Первым молчание нарушил Максим.
– Я заслуживаю того, что со мной случилось, – объявил он.
– Может, да, а может, нет, – сказал капитан Волохов. – Если честно, все мы заслуживаем гадостей, которые с нами происходят.
– Не говори за всех.
– А я не про всех людей. Я про таких, как мы с тобой. Пойми, старик, невозможно каждый день ходить по дерьму и крови и оставаться в чистых тапочках. Давай еще по одной!
– Давай.
Они выпили еще. Волохов откинулся на спинку дивана, закурил, выпустил облако дыма, посмотрел сквозь него на Максима и констатировал:
– Значит, ты теперь вольная птица.
– Ага. Как в стишке.
И Максим продекламировал с сухой усмешкой на губах:
У мента безделья муки:
С полдевятого до двух
Делать нечего от скуки.
Мент сидит и давит мух.
Вдруг одна заговорила
С очумелым мужиком
И пощады попросила
Человечьим языком.
«Знаю я, не все вы злые,
Кто работает в ГАИ.
Вмиг исполню я любые
Три желания твои»…
Максим замолчал.
– Да уж, желания… – глухо проговорил он после паузы. – Ну, допустим… Допустим, что я не нырну вниз с шестого этажа. Чем ты предлагаешь мне заняться?
– Сегодня? – уточнил Волохов.
– По жизни.
Коллега пожал плечами:
– Да чем хочешь. Осуществи мечту детства. Какая у тебя в детстве была мечта?
– Трахнуть Наталью Негоду.
– А кроме этого? Была же у тебя какая-то мечта? Не всю жизнь ты хотел быть ментом?
Максим хмыкнул.
– Мечта? Была мечта. В детстве я хотел стать писателем.
– Кем? – приподнял брови Волохов.
– Писателем, – повторил Максим.
Тот неуверенно усмехнулся.
– Как Толстой и Тургенев? – уточнил он.
– Как Стивенсон и Конан Дойл.
Волохов ненадолго задумался.
– Слушай, а это идея! – сказал он наконец. – Времени у тебя теперь полно. Историй про бандитов и ментов ты знаешь много. Пиши, что в голову придет, а там глядишь – и талант прорежется. Давай, кстати, за это и накатим!
Он вновь взялся за бутылку.
Мужчины выпили, помолчали, поухмылялись.
– Нет, правда, – снова заговорил Волохов, – чего тебе не хватает в жизни? Ты скажи – я помогу достать.
– Слугу, который подтирал бы мне зад, – мрачно изрек Максим.
– Будет тебе слуга. У меня знакомый в военкомате оформляет «альтернативщиков». Скажу ему, чтобы направил к тебе какого-нибудь помешанного на религии паренька.
– Почему «помешанного на религии»?
– Потому что таких направляют на альтернативную службу.
Максим дернул плечом:
– Ладно, присылай. Только пусть он будет не Иван или Петр.
Коллега задумался.
