– Женя!
– Я сказала, что не хочу…
– Подходит и для мальчика, и для девочки. Правда ведь, красивое имя?
– Алексей, остановись! – строго сказала она.
– Женя… – снова пробормотал он.
– Немедленно прекрати!
Он замолчал. Ирина ласково погладила его по голове, поцеловала в щеку и проговорила нежным голосом:
– Алеша, ну что с тобой такое?
– Я устал, – сказал он. – Очень устал.
Она обняла любовника и посмотрела ему в глаза снизу вверх:
– Ты устал любить меня тайком?
– Да, – сказал он. – Я устал любить тебя тайком. Прятаться, хитрить… Мы ведь любим друг друга, а ведем себя так, словно совершаем какое-то преступление.
Она улыбнулась и погладила его ладонью по плечу.
– Бедный мой мальчик. Я не могу с ним развестись. Если разведусь, я потеряю все.
– Мы начнем все сначала.
Она снова покачала головой:
– Нет. Алеша, мне тридцать четыре года. В этом возрасте поздно начинать все сначала. Да и не это главное.
– А что? Что главное, Ира?!
– Широков никогда не даст мне развод. А если он узнает о нашей с тобой связи, то просто меня убьет. Задушит. Или забьет насмерть кулаками.
Алексей побледнел.
– Он… – Его голос дрогнул. – …Снова тебя бьет?
– Иногда. Пойми, Алешенька, я очень тебя люблю, но мы никогда не сможем быть вместе.
Алексей сжал худые кулаки.
– Не бывает безвыходных ситуаций. Всегда есть какой-то выход.
– Но не в нашем случае. Пока Широков жив и здоров, он будет моим мужем, а я его женой. – Ирина выдержала паузу и повторила: – Но только пока он жив.
Алексей уставился на нее удивленными глазами. Машинально поправил пальцем очки и пробормотал:
– Это значит…
– Это значит, что если Широкова не станет, мы сможем быть вместе.
Он молчал. Она тоже. Ирина заговорила первой:
– Алеша, ты понял, о чем я говорю, правда?
– Да, – промямлил он. – Ты хочешь, чтобы я его убил.
– Я или ты – это не имеет значения. Я хочу только одного – убрать его из нашей жизни. И если для этого я должна его убить…
– Нет, – перебил Алексей. – Только не ты. Я мужчина и сам все сделаю. Только… – Он беспомощно поправил очки. – Только как мы это сделаем?
– Я все продумала, – решительно заявила Ирина. – Через несколько дней мы переезжаем в новую квартиру.
– В «Умном доме»?
– Да. Ты снимешь квартиру рядом с нашей и…
– Но на какие деньги? И откуда ты знаешь, что квартира будет сдаваться?
– У меня есть знакомый в компании, которая строила этот дом. Он работает в отделе продаж. – Ирина облизнула пересохшие от волнения губы. – Он поможет нам. И насчет денег тоже не волнуйся, я с ним договорюсь.
– Хорошо. – Алексей мучительно поморщился. – Допустим, я сниму квартиру. Но что потом?
И тогда она заговорила – быстро, уверенно, словно боялась, что он сорвется с крючка:
– Вернувшись с очередной вахты, Широков всегда много пьет. Когда он в очередной раз напьется до беспамятства, мы… довершим дело.
– Как «довершим»?
– Я придумала два способа. Он часто выходит пьяный на балкон, покурить. Ты пройдешь в квартиру, потом на балкон и, когда он встанет у перил, столкнешь его вниз.
Алексей снова поморщился и сглотнул слюну.
– А второй способ?
– Если Широков не выйдет на балкон и сразу завалится спать, мы вставим ему в рот воронку и будем вливать коньяк до тех пор, пока он не сдохнет!
Ирина произнесла это таким страшным, полным ненависти голосом, что Алексея передернуло. Она перехватила его напряженный взгляд и попыталась улыбнуться – улыбка вышла неестественной, вымученной.
– Алеша, если ты не хочешь, мы не будем этого делать.
– Нет-нет, я хочу, – пробормотал он, без особого, впрочем, энтузиазма. – Просто… мне не по себе от этой мысли.
Она кивнула:
– Я понимаю. Мне тоже не по себе. Но если мы этого не сделаем, нам придется расстаться.
– Расстаться? – глухо повторил он.
Ирина улыбнулась виноватой, страдальческой улыбкой, поцеловала его в лоб и сказала:
– Милый, я не могу больше рисковать. Рано или поздно он узнает о нашей связи. Или мы уберем его, или он убьет… меня.
Алексей снова задумался – так глубоко, словно полностью выпал из реальности. Несколько секунд она с тревогой, опаской и надеждой смотрела на него, а затем осторожно спросила:
– О чем ты задумался, Алеша?
– Ты не должна была делать аборт, – тихо сказал он.
В глазах Ирины появилось недоумение и удивление:
– Ты все еще об этом думаешь?
– Да, – тихо ответил он. – Он мог родиться. Наш ребенок. Но мы ему не дали. Это можно приравнять к убийству.
– Чушь, – с досадой проговорила она. – Все женщины делают это. Не забивай себе голову.
– Я все время об этом думаю.
– Я не знала, что ты у меня такой впечатлительный. Мы с тобой еще родим ребенка! И не одного! А пока не думай об этом. Не думай, понял?
Алексей вздохнул и виновато проговорил:
– Прости. Ты права, я не должен об этом думать. И, конечно, не должен был об этом говорить. Просто у меня неприятное предчувствие.
– Милый, не обращай внимания на предчувствия. Ты очень мнительный и нервный. – Она нежно улыбнулась. – Если ты будешь обращать внимание на свои предчувствия, ты в конце концов сойдешь с ума. А я этого очень не хочу.
Ирина с нежностью посмотрела на любовника. Лицо Алексея приняло какое-то отчужденное выражение, а глаза подернулись дымкой, словно всматривались в неведомый внутренний горизонт.
Он не должен был думать о ребенке. Но он не мог. Уже десять лет.
* * *
Десять лет назад
– Один готов! – восторженно и азартно воскликнул пятнадцатилетний школьник Алешка, сверкнув стеклами очков, и продолжил крошить роботообразных монстров из пулемета.
Чудовища на экране компьютера, обливаясь искусственной кровью, падали на пол широкого коридора, но из-за угла тут же появлялись новые, и пулемет Алексея, раскаленный докрасна, продолжал поливать врагов свинцом.
– Алеша! – донесся до него голос матери. – Алексей, а ну, поди сюда!
– Чего еще? – крикнул он в ответ, не отрываясь от игры.
– Присмотри за Владиком!
