— Я возьму эту кушетку, — сообщил он зловещим тоном, с ярко выраженным русским акцентом, — сломаю ее пополам и брошу в печку для мусора.
Вид у Стиви Ди сделался такой, словно до него только сейчас дошло, что он сидит рядом с осиным гнездом и отчаянно пытается не сорваться с места. Он снова облизнул губы.
— Половина слухов, что я слышал о вас, утверждает, что Марконе предпочел бы видеть вас мертвым, — сказал он. — Что вы его терпеть не можете. Другая — что вы время от времени работаете на него. Убиваете тех, кого он считает нужным.
— На вашем месте, Стиви, я бы не слишком верил слухам, — заметил я.
— Так что из них правда? — спросил он.
— Сами проверьте, — ухмыльнулся я. — Стоит только ничего мне не сказать.
Саня опустил кушетку. Я стоял и выжидательно смотрел на него.
— Ладно, — сдался Стиви. — Телка.
— Значит, женщина? Кто именно?
— Имени не знаю. Платила наличными.
— Опишите ее.
Стиви кивнул.
— Чуть ниже шести футов, длинные ноги, карие глаза, — сказал он. — Мускулистая. Длинные темные волосы. И татуировки — на лице и шее.
Сердце у меня в груди застыло.
Я закрыл все дверки и форточки у себя в голове, откуда мог дуть сквозняк, превращавшийся ближе к сердцу в настоящий шторм. Я не мог позволить себе удариться в панику. И не мог позволить внезапному урагану эмоций помешать мне мыслить здраво.
Я полез в карман и достал собственный бумажник. Я носил в нем фотографию Сьюзен так давно, что часть цветной эмульсии прилипла к прозрачному пластику кармашка, когда я потянул ее оттуда. Я показал ему фотографию.
Наемник нахмурился и кивнул.
— Ага, — сказал он. — Эта.
Глава тридцать третья
— Подробности, — негромко произнес я.
— Она сказала, что вы будете здесь. Дала двадцать тысяч вперед, еще двадцать обещала после подтверждения.
Мыш издал негромкий, беспокойный звук, сел и внимательно заглянул мне в лицо.
— Когда? — спросил я.
— Вчера вечером.
Пару секунд я молча смотрел на Стиви. Потом бросил его бумажник обратно на складной столик.
— Развяжите его. И проводите до выхода.
Саня вздохнул — как мне показалось, разочарованно. Потом достал нож и начал разрезать скотч.
Я пошел обратно в кабинет Фортхилла, низко опустив голову и лихорадочно размышляя.
Сьюзен наняла убийцу, чтобы тот застрелил меня. Зачем?
Я остановился и привалился к стене. Зачем она наняла кого-то для расправы со мной? Или, черт, точнее: зачем она наняла для этой расправы обычного убийцу? Почему не кого-нибудь, обладающего большими шансами на удачу?
Ну, конечно, и обычный убийца может прикончить даже чародея, если застать того врасплох. Но стрелять из пистолета пришлось бы тогда для верности в упор, а Стиви Ди имел репутацию дерзкого специалиста именно по ручному огнестрельному оружию. Это означало, что у чародея больше шансов увидеть приближение опасности и отреагировать соответственно. Вряд ли это можно назвать идеальным подходом к решению проблемы.
Если бы Сьюзен желала моей смерти, ей не обязательно было нанимать кого-либо. Для этого хватило бы любого повода застать меня наедине. И я бы ни о чем таком не догадался бы.
Что-то тут не сходилось. Я бы обвинил Стиви во лжи, но не думаю, чтобы он лгал. Я не сомневался: он верит в то, о чем говорит.
Следовательно, либо Стиви врал, а я настолько туп, что не смог распознать этого, либо он говорил правду. Если он врал, с учетом того, что я мог бы с ним сделать, он ко всему прочему еще и идиот. А если говорил правду, значит…
Значит, или Сьюзен действительно наняла кого-то убить меня, или же со Стиви Ди имел дело кто-то, выглядевший как Сьюзен. Далее, если Сьюзен наняла кого-то убить меня, почему именно этого типа? Зачем нанимать кого-то, кто с большой степенью вероятности провалит дело? Это смахивает скорее на образ действий Эстебана и Эсмеральды.
Это выглядело убедительнее. Голубой и зеленый глаза Эсмеральды вполне могли заставить Стиви запомнить, что его нанимал мистер Зелибоба, если бы ей того хотелось. Но откуда она знала, где меня найти? Неужели им каким-то образом удалось проследить Саню до церкви так, чтобы этого не заметил Мыш?
И где, черт подери, Сьюзен с Мартином? У них имелось более чем достаточно времени для того, чтобы доехать сюда. Так почему их до сих пор нет?
Кто-то водил меня за нос. И у меня складывалось неприятное ощущение, что если я не начну получать кое-какие ответы на кое-какие вопросы, этот «кто-то» объявится и укусит меня за задницу в самый неподходящий момент.
Ну что ж.
Пожалуй, настало время эти ответы получить.
Вращаясь в моих кругах, поневоле привыкаешь к тому, что паранойя — средство выживания. Она дает пищу для ума в минуты праздности, она же предлагает решение проблем, которые скорее всего никогда даже не возникнут. Случается, правда, что какая-нибудь все-таки вынырнет, и в таком случае ты ощущаешь себя едва ли не триумфатором.
В данном случае я потратил больше двух часов своего отдыха, пытаясь прикинуть, как мне отыскать кого-то в Чикаго, не обладая при этом ни одним из принадлежавших им объектов для настройки. Элементарная поисковая магия полностью зависит от того, имеются ли у вас частицы тех, кого вам надо найти. Обыкновенно для этого используют кровь, волосы или обрезки ногтей. Но, допустим, у вас ничего такого нет, а отыскать человека вы все-таки хотите. Тогда для этой цели сойдет и частица предмета, которым этот человек обладал — ну там, что-нибудь из одежды или хотя бы ярлычок с белья.
Но, допустим, обстоятельства поджимают, кто-то сжег ваш дом вместе с лабораторией, а вам все еще нужно кого-то найти.
Вот тут вам просто необходима хорошая, отчетливая фотография. И помощники. Много помощников. Предпочтительно таких, которые не заламывают запредельную цену.
Меньше чем в двух кварталах от Святой Марии расположена «Пицца-экспресс», и как раз туда мы отправились с Саней. Я сделал заказ.
— Не вижу, чем это может нам помочь, — заметил Саня, когда мы вышли, нагруженные четырьмя коробками пиццы.
— Вы привыкли решать все свои проблемы самым прямым путем, — ответил я. — Высадить дверь, порубить в капусту всех, кто выглядит подозрительно, спасти всех, кто выглядит так, как положено выглядеть тем, кого надо спасать. Так?
— Ну, не всегда так просто, — возразил Саня, не понимая, куда я клоню. — И иногда я пользуюсь автоматом.
— Чего я не могу не одобрять, ибо это прогрессивно, — кивнул я. — Но я о том, что вы делаете свою работу прямо и открыто. Вы хорошо знаете, куда направляетесь, или вам показывают дорогу, а потом вам остается только сделать свое дело.
