— Черт подери, Кинкейд! — прорычал я. — В конце концов, она мне кое-чем обязана. Напомните ей, кто спас ее от этих гребаных психов-динарианцев.
Голос Кинкейда сделался тише, трезвее.
— Поверьте мне, Дрезден, она помнит. Но она не вольна пользоваться своими знаниями так, как это делаем мы с вами. Если она говорит, что не может сказать, она имеет в виду именно это, в самом буквальном смысле. Она чисто физически не в состоянии позволить этой информации высвободиться из ее головы.
Я врезал по стене кулаком и устало привалился к ней, закрыв глаза.
— Скажите ей, что мне позарез нужна эта информация, — попросил я. — Что если она мне не поможет, я раздобуду ее по другим каналам. Тем, что записаны у меня в зеленом блокноте.
Кинкейд снова переговорил с кем-то. На сей раз я ясно расслышал отвечавший ему голос Ивы.
— Она не может сказать вам, где находится девочка, — сказал Кинкейд. В голосе его звучали стальные нотки: он предостерегал меня от попыток давить на Иву. — Но говорит, что может назвать вам того, кто мог бы.
— Любая помощь принимается с благодарностью, — выдохнул я.
— Она просит передать вам, что прежде чем вы попытаете счастья с зеленой книгой, вы можете обдумать еще одну возможность. Полезная информация может находиться у человека, которого вам меньше всего хотелось бы видеть.
Я сразу сообразил, кого она имела в виду, и застонал.
— Черт, — пробормотал я. — Черт, черт.
Я набрал еще один номер. Секретарша осведомилась у меня, кому адресован вызов.
— Это Гарри Дрезден, — негромко представился я. — Будьте добры, соедините меня с закрытой линией мистера Марконе.
Глава двадцатая
— Не нравится мне это, — насупилась Молли. — Вы уверены, что не хотите, чтобы я вас туда сопровождала? Он ведь там не один.
— Определенно не хочу, — подтвердил я. — Мне не нужно, чтобы ты засвечивалась на его радарах.
— Пусть только попробует чего, — пробормотала Молли, стиснув кулак и стукнув им по баранке Голубого Жучка. — Заживо съем, и костей не останется.
— Нет, Молли, — возразил я по возможности тверже. — Даже не думай. Марконе, пусть он и стопроцентно смертен, но от этого не менее опасен. У большинства людей есть какие-то рамки. У него их нет.
— Если он такой опасный, чего вы тогда с ним вообще говорите?
— Потому что у него тоже имеются правила, — ответил я. — И потом… у нас с ним здесь всего лишь короткая встреча. Ты лучше последи, не вмешается ли кто посторонний. А с Марконе я разберусь сам. Идет?
— Идет, — кивнула Молли, напряженно оглядываясь по сторонам. Потом поднесла к губам жестянку энергетического напитка размером с хороший молочный пакет и сделала большой глоток, который мог бы послужить прекрасной рекламой в стиле «Не верь глазам своим — верь жажде своей». — Идет.
Я выбрался из Голубого Жучка и отправился на встречу с джентльменом Джонни Марконе, признанным королем преступного мира Чикаго.
«Бургер-кинг» только-только открылся для посетителей, но зал был уже наполовину полон. Я игнорировал Марконе до тех пор, пока не дошел до кассы. Только получив свои омлет с сосиской и чашку кофе, я направился в дальний угол, где сидел Марконе и стояла его свита.
Само собой, там не обошлось без Хендрикса в костюме размера XXL, с коротко стриженой рыжей шевелюрой. Должно быть, он начал-таки стареть, потому что со времени нашей последней встречи набрал еще несколько фунтов. Сделайся он еще чуть побольше, и ему пришлось бы получать специальное разрешение на проход по мостам. Чуть поодаль стояла мисс Гард, контролируя те зоны помещения, которые не мог видеть Хендрикс. Как всегда, она выглядела светловолосой, атлетически сложенной амазонкой, и наряд ее лишь подчеркивал соблазнительные выпуклости фигуры.
Марконе и за столиком забегаловки сидел, как за директорским столом. Его шелковый костюм стоил, возможно, дороже моей машины; он сидел, облокотившись на стол и сложив пальцы домиком. Он производил впечатление мужчины в самом расцвете сил, безукоризненного во всем, начиная с прически и кончая лакированными туфлями. Он молча смотрел, как я подхожу к столику и ставлю на него свой пластиковый поднос. Я высыпал в кофе четыре из пяти пакетиков сахара и размешал его пластмассовой палочкой.
— А вы есть не будете?
Он взглянул на часы, потом на меня. Глаза у него были цвета потертых долларовых купюр, только менее выразительные. Взгляд их изрядно нервировал, и он без малейших колебаний посмотрел на меня в упор. Мы с ним уже заглядывали в душу друг другу; собственно, именно благодаря этому я знал, насколько опасным может стать человек, сидевший передо мной, и именно поэтому старался обращаться с ним как с франтом и фанфароном. Нельзя выказывать страх перед хищником — это лишь раззадоривает его аппетит.
Я откусил кусок омлета — бледного напоминания о том, как хорош бывает настоящий домашний омлет с сосиской. Тем не менее ради публики я, жуя, изобразил на лице высшую степень удовлетворения.
— Точно уверены? — поинтересовался я, отхлебнув кофе. — Зря, много теряете. Райское наслаждение.
— Дрезден, — произнес Марконе. — Это слишком назойливо. Даже для вас.
— Угу, — с улыбкой согласился я и откусил кусок сосиски.
Хендрикс негромко зарычал.
Я перестал жевать и повернулся к нему:
— Вы действительно в этом уверены, а, здоровяк?
— Хендрикс, — произнес Марконе.
Хендрикс подчинился.
Я кивнул.
— У вас имеется нужная мне информация, — заявил я.
— Несомненно, — согласился Марконе. — Какая информация вам нужна, и что вы готовы за нее предложить?
— Я здесь не за тем, чтобы меняться с вами бейсбольными фотками, Марконе, — буркнул я.
— А я не благотворительная организация, Дрезден, — парировал он. — Насколько я понимаю, это имеет отношение к взрыву здания, в котором находился ваш офис. — Он чуть склонил голову в знак сочувствия.
— Верно, — кивнул я. — Вы прямо сокрушаетесь из-за разрушений.
— Я не отдавал приказа делать это. Я не получил от этого никакой выгоды. Ни политической, ни финансовой. И вы остались живы. Сплошной облом.
Хендрикс снова зарычал — впрочем, возможно, у горилл это означает смех.
— Возможно, это имеет какое-то отношение к зданию. Вам много известно о его владельцах?
Улыбка Марконе сделалась холоднее арктического ледника.
— Только то, что они входят в организацию, служители которой предпринимали попытку вторгнуться в мой бизнес.
Я поднял бровь.
— Кто-то пытался вломиться на вашу территорию?
— Один раз, — ответил Марконе. — Недолго. И безуспешно.
