Так вот — по сравнению с тем, что бурлило во мне теперь, те боевые эмоции казались мелкими анемичными котятами.
— Мне нужно поговорить с кем-нибудь, — услышал я словно со стороны свой голос. — С кем-нибудь трезвым, рассудительным. Надо же мне привести в порядок мысли, пока все не полетело в тартарары.
Мак облокотился на стойку и посмотрел на меня.
Я покрепче взялся за стакан.
— Помнишь Сьюзен Родригес? — тихо спросил я.
Он кивнул.
— Она говорит, кто-то захватил нашу дочь. Она прилетает сегодня вечером.
Мак медленно вдохнул и выдохнул. Потом взял бутылку, налил полстакана себе и сделал глоток.
— Я ее любил, — сказал я. — Может, до сих пор люблю. А она мне ничего не говорила.
Он кивнул.
— Может, она сочинила? — спросил я.
Он неопределенно хмыкнул.
— Она мною манипулировала когда-то. Я ведь с женщинами… того… слабак.
— Да, — согласился он.
Я нахмурился и посмотрел на него. Он улыбнулся.
— Ей сейчас… шесть? Семь? — Я тряхнул головой. — Черт, даже посчитать толком не в состоянии.
Мак прикусил губу:
— Дело серьезное.
Я покончил со вторым стаканом. Некоторые острые углы сделались мягче. Мак коснулся пальцем бутылки и вопросительно посмотрел на меня. Я мотнул головой.
— Она может меня обманывать, — пробормотал я. — Но если нет… значит… Значит, маленькая девочка попала в беду. — Я невольно стиснул зубы, потому что нараставший во мне ураган грозился вырваться наружу. — Моя маленькая девочка.
Он снова кивнул.
— Не помню, говорил ли я тебе, — сказал я. — Я рос сиротой.
Мак молча смотрел на меня.
— Случалось… Мне ну совсем хреново было. Когда хотелось, чтобы кто-нибудь меня спас. Очень мне этого хотелось. Я мечтал… мечтал о том, чтобы жить с кем-то. А когда этот кто-то пришел наконец, он оказался на поверку самым гнусным монстром. — Я тряхнул головой. — Я не позволю, чтобы такое случилось с моим ребенком.
Мак сложил руки на стойке перед собой.
— Тебе нужно вести себя очень осторожно, Гарри, — произнес он неожиданно звучным баритоном.
Я потрясенно уставился на него. Он… Он изъяснялся длинными фразами!
— Такого испытания, как это, у тебя, Гарри, еще не было, — продолжал Мак. — Тебе предстоит понять, кто ты на самом деле. Тебе предстоит решить, какие принципы ты готов отстаивать до самой смерти, какие черты преступать. — Он забрал у меня пустой стакан. — Ты направляешься неведомо куда, Гарри, а там легко заблудиться.
Я потрясенно дослушал его монолог до конца и так же потрясенно смотрел, как он допивает свой стакан. Он поморщился, будто обжегся огненной жидкостью. А может, просто перенапряг голосовые связки.
С минуту я смотрел на свои руки.
— Сандвич с говядиной, — произнес я наконец. — И мохнатому что-нибудь.
Мак кивнул, хмыкнул и принялся за готовку. Он не спешил, глуша своими инстинктами бармена мои порывы. Не то чтобы я очень хотел есть, но надо же было убить время, пока жжение уймется.
Он поставил передо мной тарелку с сандвичем. Потом достал миску, положил в нее каких-то костей, мясных обрезков и поставил перед Мышом. И миску воды. Я жевал сандвич и машинально отметил про себя, что Мак никогда не носит еду на столики. Ни для кого. Наверное, он просто любит собак.
Я не спеша доел сандвич и расплатился с Маком.
— Спасибо, — сказал я.
Он кивнул:
— Удачи.
Я поднялся и побрел обратно к машине. Мыш шел рядом, навострив уши и явно ожидая, что такого я еще выкину.
Я приводил мысли в порядок. В конце концов, мне нужно быть осторожным. Держать ухо востро. А еще сдерживать бушевавший внутри меня ураган, потому что единственное, в чем я не сомневался ни капли, так это в том, что кто-то — может, Сьюзен, а может, мои враги — пытается мною манипулировать.
Так или иначе, Мак говорил дело.
Я направлялся неведомо куда.
Глава вторая
Сьюзен приехала около часу ночи.
Вернувшись от Мак-Энелли, я сразу спустился в лабораторию и занялся делами, требующими полной сосредоточенности. На протяжении нескольких следующих часов я приготовил пару штук, которые могли пригодиться в недалеком будущем. Потом вернулся наверх и надел свои силовые кольца. В каждое из них вплетено по три серебряных колечка, накапливающих кинетическую энергию с каждым движением руки. В прошлом они не раз доказали свою эффективность, однако их не мешало бы подзарядить, поэтому следующие полчаса я провел, выколачивая дух из тяжелого мешка, подвешенного к потолку в углу гостиной.
Я принял душ, переоделся во все чистое, приготовил подобие ужина — и ни на мгновение не прекращал двигаться. Я боялся, что стоит мне остановиться, и в голову полезут всякие мысли, и я не знал, удастся ли мне с ними справиться.
Спать я даже не пытался. Ну, не судьба.
Поэтому я поддерживал темп. Я прибрался на кухне. Я вымыл Мыша и расчесал его шубу. Я привел в порядок гостиную, спальню и ванную. Я сменил наполнитель в поддоне у Мистера, моего кота-переростка. Я даже выгреб золу из камина и поменял свечи в подсвечниках — видите ли, моя квартира освещается исключительно свечами.
Прошло никак не меньше двух часов, пока до меня дошло, что я пытаюсь навести глянец на мою квартиру, потому что сейчас придет Сьюзен. Похоже, старые привычки умирают не скоро.
Я как раз спорил сам с собой, стоит ли мне почистить Мистера (все это время находясь под полным подозрения взглядом означенного персонажа, угнездившегося на излюбленном месте, на верху одной из книжных полок), когда в дверь осторожно постучали.
Сердце мое забилось быстрее.
Я открыл дверь и оказался лицом к лицу со Сьюзен.
Роста Сьюзен среднего, то есть почти на фут ниже меня. Черты лица у нее резкие, даже угловатые — за исключением губ. Волосы прямые, темные, глаза даже еще темнее, а кожа, всегда бронзово-смуглая, сделалась даже еще смуглее, чем в нашу прошлую встречу. И она немного похудела. На шее отчетливо выступили жилки, да и скулы казались острее, чем прежде. Она была в черных кожаных штанах, черной футболке и кожаной куртке в пару к штанам.
И она не постарела ни на день.
Со времени нашей последней встречи прошло лет шесть. Или семь? Как правило, после такой долгой разлуки ожидаешь, что человек изменится — хотя бы немного. Не обязательно сильно. Ну там, несколько лишних фунтов веса, несколько новых морщин, несколько седых волосков. Люди меняются. А Сьюзен не изменилась. Вообще.
Наверное, это положительная сторона жизни наполовину обращенного вампира Красной Коллегии.
