За прошедшее время Гийом успел смириться с потерей любимого. Помня горечь утраты, он до сих пор боялся допускать кого-либо другого к своему сердцу. А потому, несмотря на чары, оказался неспособен зачать ребенка. Волан в бессилии разводил руками. Гатине скрипел зубами, но тоже ничего не мог поделать.
Сейчас вокруг малютки Инесс, которая сама не могла наследовать трон, так как там должен восседать мужчина, развернулись нешуточные страсти. Интриги сменяли одна другую. Не только графы, но и другие королевские роды старались всячески подвести дело к помолвке с девочкой своих отпрысков. Ведь в этом случае тот на законном основании взойдет на престол.
Оставалась лишь одна надежда. Барон ждал, что Берард переступит порог спальни своей невестки и наконец снимет вопрос с престолонаследием. Но и тут все не слава богу. Монарх вдруг превратился в монаха. Любовь к Бланке была его лебединой песней, он просто перестал интересоваться женщинами. Нет, его не потянуло в общество мужчин, он просто забыл об этой потребности.
Разумеется, зачаровать его не составило бы труда. Но едва Жерар намекнул на возможность зачатия ребенка невесткой от него, как король встал на дыбы. Никакие доводы о долге монарха перед королевством не возымели должного действия. Берард вполне удовлетворился тем, что у него есть внучка, которая и взойдет на престол вместе с мужем. Остается подобрать подходящую партию, но время для этого еще есть.
Мало того, барона отправили в очередную ссылку. Гатине был просто в отчаянии. Нет ему покоя даже на склоне лет! Нет стабильности в королевском доме, а именно это его первейшая обязанность перед покойным другом и Несвижем. Боже, и это сын Георга! Совсем позабыл о том, что смысл его жизни заключается в первую очередь в служении королевству!
И вот теперь появляется тот, у кого прав на престолонаследие даже больше, чем у нынешнего кронпринца. Господь сберег не только Изабеллу, но и ее нерожденного сына. Едва увидев Изабеллу, Жерар сразу понял, отчего лицо молодого Георга показалось ему знаком. Он вобрал в себя черты матери и деда, покойного короля, на которого сам Берард был мало похож, унаследовав черты матери. Если не знать историю рождения парня, то понять подобное мудрено, вот и Гатине поначалу ничего не понял.
Да, он был зачат и даже рожден еще до того, как Берард стал королем. Да, он родился в трактире средней руки и рос в относительной бедности. Да, он не имел должного образования. Но он является законным ребенком короля, рожденным в браке. Кроме того, Изабелла по сей день оставалась его супругой, поскольку не погибла, как было принято считать, и не состояла с мужем в разводе.
Казалось бы, вот оно решение – Георг (вот же, ума лишилась, но назвала сына в честь свекра, которого искренне любила). Судя по тому, что стало известно Жерару, он ни в чем не уступал Гийому. Конечно, ему недостает образования, но парень быстро учится и схватывает все на лету. К тому же достаточно окружить себя умными людьми, чтобы иметь достойных советников, а уж в этом Жерар сумеет оказать ему помощь.
Но истина заключалась в том, что Георг одним лишь своим существованием ставил все с ног на голову. Если о нем станет известно, то буквально все политические расклады вокруг Несвижа и внутри него полетят к дьяволу. Вот и выходит, что новость вроде радостная, но проблем и неприятностей от нее может выйти в разы больше. О том, что начнется, если Георг окажется слишком амбициозен, и вовсе не хотелось думать. В этом случае королевство ждет гражданская война и, как следствие, полный крах.
– И что ты думаешь делать со всем этим? – когда барон наконец закончил, так же тихо, дыша в ухо собеседнику, прошептал Волан.
– Если бы я знал!
– А почему тебе не решить проблему разом? Помнится, тебя не остановила королевская кровь, когда вопрос встал о прежнем принце Гийоме.
– Однажды Господь уже спас и ее, и ребенка.
– А как же грехи, которые тебе уже предначертали путь в геенну огненную?
– Не за себя боюсь. Господь определил наши пути в этом мире и ничего не делает просто так. Но по собственному опыту знаю, что он лишь дает намек на путь, помогая самую малость, не более. Человек вполне может не рассмотреть подсказку или пренебречь помощью. Просто так ничего не достается. Любая помощь Господа предполагает наш упорный труд, лишения и сложности, ибо только то, что обретено в тяжких трудах, имеет настоящую ценность.
– Уж не решил ли ты стать проповедником? – не выдержав, ухмыльнулся темный. Как-то больно не по-баронски звучали эти слова.
– При чем тут проповедь?
– Да так. Что-то такое от речей священников послышалось в твоих словах. Получается, что убирать ты никого не станешь?
– Нет. Была мысль изолировать Изабеллу, ведь это просто удивительно, что за столько лет ее не увидел никто из прежних знакомых. А как только это произойдет… Вот тогда и начнется веселье.
– Возможно. Но тогда убери парня.
– Откуда мне знать, к чему Господь сохранил ему жизнь? – возразил Жерар. – Может, ему суждено примерить на себя корону Несвижа.
– Или послужить инструментом, который с успехом завершит то, что пока не получается у его папаши, – равнодушно пожал плечами Волан. Ему плевать и на королевский дом, и на Несвиж, так что спокойствие, с которым он это излагал, легко объяснимо.
– Господь…
– Во-первых, кто сказал, что Господь отметил Несвиж своим выбором? – бесцеремонно прервал барона темный. – Помнится, во всех королевствах твердят о богоизбранности их народа. Во-вторых, дьявол ведь тоже не дремлет, и это может быть его умыслом.
– Возможно, ты и прав, – вздохнул Жерар. – Вот только решение принимать нам.
– Ну и что ты решишь?
– С Изабеллой я ничего поделать не могу. Нельзя ее забирать отсюда, это может ее убить. Значит, пусть идет как идет. А вот что касается Георга… Пусть сначала вернется из Кармеля. Время пока есть, еще подумаю.
– Ну времени у тебя не особо много. Если верить россказням про этого парня, то управится он очень скоро.
– Тут такие дела, что каждая лишняя минута на раздумья дорогого стоит. Да и Убийцу Граника со счетов снимать не следует. Тот еще противник. Не знаю насчет избранности его их богами, но то, что он ни разу не проиграл, – это факт.
Глава 7
Кармель
– Вызывали, мой генерал?
Статный мужчина лет тридцати, со светлыми волосами, подстриженными на загросский манер, вытянулся в струнку, вздернув подбородок и тут же превратившись в статую. Доспехи легионера и шлем с капитанским гребнем, покоящийся на сгибе руки, безошибочно указывали на его принадлежность к военной элите страны. Воином можно было невольно залюбоваться.
Если этого офицера выставить на рыночной площади с призывом записываться в славные легионы Загроса, наверняка от желающих отбоя не будет. Этот стальной взгляд, гордое, суровое лицо со шрамами от вражеского железа и когтей чудовищ, стройная фигура и осанка – вскружили бы голову не одной сотне романтиков, мечтающих о военной славе и не находящих в себе решимости записаться в армию. Но правда заключалась в том, что генерал от подобного предложения тут же отмахнулся бы, как от чего-то мелкого и недостойного даже шутки. Стоящий перед ним офицер призван водить войска в атаку, встречать врага клинком, наводя на него ужас, – вот в чем его талант. А с вербовкой сумеют справиться и менее представительные лица. Ведь справлялись же до сих пор.
