– Как дела, Георг? – отпив из кружки и разочарованно скривившись – там было отнюдь не вино, – поинтересовался Рем.
– Налаживаются понемногу.
– Слышал, твой отряд опять в силе и почете.
– Есть немного.
– Ты того… Завязывал бы с этим. Ну что смотришь? Эдак и сложишь голову за клятое серебро.
– И это говоришь мне ты? Сам ведь по кромке ходишь.
– Я… Я другое дело. Если любого из нас настигнет смерть, матушка Аглая будет искренне нас оплакивать, как своих детей, но если убьют тебя, она просто умрет от горя.
– Значит, я постараюсь, чтобы этого не произошло.
– Оно того стоит?
– Стоит. Понимаешь, поначалу я хотел романтики, а теперь не могу без риска и бушующей в жилах крови. Скисну я со скуки.
– Да, в этом мы похожи.
– Матушка опять была в трущобах? – с нескрываемой тревогой спросил Георг у друга детства.
– Ты на этот счет не беспокойся, – тут же вскинулся тот. – Никто и не подумает ей навредить. Скажу по секрету: если кто хочет без опаски ходить по городу, то может пристроиться с ней и следовать неподалеку. Никто из лихих не посмеет напасть в ее присутствии.
– Твоя работа?
– Не только. Люди так постановили, и еще до меня. Мы лишь поддерживаем тот порядок.
– Ясно. Ну, за встречу.
– За встречу, – тяжко вздохнув и подняв кружку с компотом, произнес Рем.
Вскоре после ухода Жерара в трактир вошел неприметный и очень общительный паренек. Он легко нашел себе собеседников. Хотя он был неместным, но веселый нрав и благодушное настроение посетителей позволили легко наладить беседу. Не забыл он посплетничать и с трактирщиком, поведав несколько забавных историй и выслушав рассказы других. Барон Гатине срочно восполнял пробел в знаниях. Раньше он интересовался лишь новоявленным и многообещающим командиром наемников, пришла пора собрать куда более обширную информацию.
– Жерар, прекрати метаться по комнате, словно зверь в клетке. Сделай милость, присядь, а то мне вино не лезет в глотку, – недовольно скривился Волан.
Неудовольствие мастера легко объяснялось отсутствием его любимого напитка. Виренское благополучно осталось в погребах барона, а планы купить его в Хемроде не увенчались успехом. Весьма редкий товар – виноградники не особо крупны и обеспечить все растущую потребность в этом напитке не могут. Зато цена на него значительно подскочила. Еще бы, при таких-то запросах! Вот и приходилось довольствоваться тем, что было.
– Кто бы мог подумать… Кто бы мог подумать… – пожалуй, уже в сотый раз произнес барон. Он уперся в стену, развернулся и зашагал в другую сторону.
– Ты можешь объяснить, что тебя так сильно волнует? Ты просто сам на себя непохож. Даже когда лежал истерзанный в той камере – и то был куда спокойнее.
– Хм…
Носить в себе все, что так его угнетало, нет никаких сил. Ему необходимо с кем-то поделиться. Наверное, он все же стареет. Барон взял стул, приставил его вплотную к тому, на котором восседал темный, и, устроившись поудобнее, припал к уху Волана. Они были не в его столичном доме и не в замке, где имелись помещения, в которых он мог говорить без опаски. Эта гостиница никак не внушала доверия, а потому все сказанное могло оказаться достоянием чужих ушей. Мастер прекрасно это понимал, а потому безропотно остался сидеть, обдаваемый жарким дыханием своего собеседника. Но уже после первых слов он оставил все мысли о неприятных ощущениях, вызванных теснотой. Да бог с ним! Тут такое…
Нет, ну оно ему надо?! Он был далек от всех этих политических интриг. Его не волновала судьба Несвижа. Все, что его заботило, – только искусство. Конечно, полностью остаться в стороне не получалось. Чтобы иметь необходимый материал или средства, ему приходилось оказывать людям различные услуги. А к таким, как он, с болячками обычно не ходят. От них хотят получить весьма своеобразные услуги. Так что совсем в стороне остаться очень сложно.
Впрочем, сам нарвался. Ну что ему стоило молча слушать стенания барона? Не утерпел. А теперь получи дополнительную порцию. Мало тебе было того, что приходилось всякий раз следить за своими словами, когда речь заходила о королевском доме, так получи еще. Теперь уже и на минуту нельзя будет утратить бдительность.
Казалось бы, оттолкни барона, заяви, чтобы тот сам разгребал это дерьмо. Чего проще-то? Но вот не оттолкнул. А что тут поделаешь, он ведь тоже человек, хотя и с необычными способностями. А человек – очень любопытное создание. Хлебом не корми – дай какой-нибудь секрет выведать. Уши развесит и будет слушать со всем вниманием. И чем страшнее, загадочнее история, тем внимательнее слушатель.
Отправившись на обычную в общем-то встречу, барон и предположить не мог, что получит привет из прошлого. Как такое могло случиться? Ведь доподлинно было известно, что первая супруга Берарда погибла. Но оказалось, что это не так. Изабелла выжила! Именно ее опознал барон в матушке Аглае. Об этом пока никому не известно. Даже соглядатай, доставивший сведения из трактира, не мог увязать выведанное им в единую картину. Но Жерар уже знал все доподлинно.
Изабеллу не убил нож разбойника. Не взяла ее жизнь и высота, с которой ее сбросили, не покусилась на нее и река. Абсолютно нагую, ее прибило к берегу, много ниже по течению, где она была найдена отцом нынешнего трактирщика Адама в день святой Аглаи. Молодая женщина не помнила, кто она и откуда. Мало того, ее рассудок помутился. Казалось бы, пройдохе трактирщику незачем ее выхаживать. Но тот не мог поступить иначе, потому как было ему предсказание, а он, несмотря на свое занятие, слыл человеком мнительным. Страшась кары, он выходил раненую, буквально выдернув ее с того света. Потом пришла-таки беда, и он усомнился в словах мастера-предсказателя. Вся его семья должна была предстать перед Создателем, очень уж кто-то озлился на трактирщика. Но все случилось иначе. Его семью спасла вставшая на ноги Аглая, получившая новое имя в день своего второго рождения. А затем пришло понимание, что порча не действует в одночасье: когда он спасал эту женщину, над его семьей уже вились темные тучи.
Нет, барон не боялся за себя лично. Связать его имя с тем давним преступлением просто невозможно. Только Волан имел косвенное признание самого барона, но он теперь связан обетом и не может говорить на эту тему ни с кем другим, кроме самого барона. Так что среди живых о той истории знали лишь двое, и оба предпочли бы расстаться с языками, нежели заговорить. Но вся интрига была не в той истории, а в ее продолжении.
Их план в отношении Гийома полностью осуществился. Все прошло как по маслу. Более того, зачатие произошло сразу, в первую же ночь. Но, как всегда бывает, без неожиданностей не обошлось. Через девять месяцев принцесса разродилась крепенькой девочкой, так что вопрос с престолонаследником все еще оставался открытым. Они пытались провернуть это в очередной раз (разумеется, с позволения кронпринца), но на этот раз их постигла неудача.
