Кроме того, ей не нравилось то, что для этого похода Артур заставил ее снять привычные, надежные, прочные и удобные доспехи. Не нравилась грубая человеческая одежда, в которую он уговорил ее одеться. Одно дело — надеть такое ненадолго, ради хорошей шутки и перед отнюдь не чужим человеком, с которым теперь они связаны на весь остаток жизни, и совсем другое — носить это постоянно, ради спокойствия и сохранения нервов каких-то неведомых и совершенно для нее неважных людей.
Она даже предложила наложить на себя морок
[11]
или даже гламур,
[12]
замаскировав тем самым свои доспехи и оружие, но и этого он не позволил, приведя абсурдный довод о том, что воздействие этих заклинаний может оказаться вредным для больных.
Также ей не нравилось то, что добираться до этого невероятно раздражающего ее заведения пришлось на какой-то глупой и вонючей самоходной повозке, а не на спине верного Мунина, который, между прочим, мог бы доставить их сюда куда быстрее…
В общем и целом Лаурелин нестерпимо хотелось кого-нибудь убить. Она даже подумывала над возможностью просто высвободить наконец-то свою ауру, что, учитывая общую ослабленность многих из находящихся здесь людей, несомненно, привело бы как минимум к паре-тройке смертей, однако сочла подобные действия несколько… неспортивными. Ну неинтересно это было бы — убивать мало того что неспособных к хотя бы символическому сопротивлению созданий, так еще и не имея возможности лично пронаблюдать за их гибелью. Недостойно Кровавой Охотницы!
Сделав такой вывод, она прекратила бесплодно злиться и просто следовала за бардом, исполняя свою работу телохранителя и не отвлекаясь ни на что более. Так что требования Елены Васильевны о правилах поведения были сочтены вполне разумными, ничуть не мешающими выполнению основной задачи и даже довольно-таки удобными.
А вот Артур несколько призадумался, не отводя взгляда от суровых глаз тети Лены.
— Обещать не могу, — наконец произнес он. — Я бард, и если почую, что это требуется для излечения, то буду и петь, и танцевать, да хоть на голове ходить — главное, чтобы помогло. Однако если без подобного можно будет обойтись, то обещаю вести себя как можно тише и незаметней.
Скептически хмыкнув на столь уклончивое обещание, Елена Васильевна тем не менее посторонилась, давая им доступ в палату.
— Ну и? — тихо обратилась к замершему у старой металлической кровати Артуру врач. — Ты здесь. Что ты будешь делать?
Бард растерянно пожал плечами и обернулся на стоящую у двери фейри. Та демонстративно сложила руки на груди и, прислонившись к косяку, обвела переполненную палату равнодушным взглядом, словно показывая: «Я — просто телохранитель, и ничего более. Добрые чудеса отпускаются строго по лимиту, лимит на ближайшие сто лет исчерпан. В запасе остались только неприятности. Количество неограниченно, за выдачей обращаться в любое время».
Елена Васильевна вслед за племянником тоже взглянула на фейри и неодобрительно покачала головой. Ей, врачу по профессии и призванию, видящей в исцелении больных основной смысл своей жизни, была совершенно непонятна занятая Дини Ши позиция.
Еще в дороге узнав о том, что эльфийка, с такой легкостью и скоростью исцелившая ее застарелые и на современном уровне медицины весьма сложноизлечимые болячки, направляется в больницу лишь как телохранитель Артура и даже не думает оказывать никому помощь, она только вздохнула и промолчала. Причем по ее лицу было совершенно очевидно, что, если бы не присутствие рядом барда, слова бы у нее нашлись… Много интересных, незатасканных слов, выражений и даже фраз, наиболее полно, с ее точки зрения, характеризующих ту девушку, которая может помочь столь многим, но из-за какого-то каприза не желает этого делать. Однако этика врача и любовь к племяннику не позволяли ей причинить ему боль, высказав свое мнение в подобающих этому случаю выражениях.
Поэтому она всего лишь закурила очередную сигарету и, глядя в окно машины, тихо произнесла:
— И сами справимся. — После чего принципиально не обращала на эльфийку внимания более самого необходимого.
Артур медленно перевел взгляд на кровать. Если бы не тетя, напрямую указавшая на нее, он вряд ли бы смог найти Анастасию среди множества других пациентов этого отделения. Уж слишком непохоже было это все в гипсе и бинтах избитое и изуродованное тело на ту красивую шестнадцатилетнюю девочку, которую он видел, казалось, совсем недавно.
Он снова повернулся к Лаурелин.
— Дай. — Бард требовательно протянул руку к ее поясу.
— Что «дай»? — то ли не поняла, то ли изобразила непонимание фейри.
— Здравур, — коротко ответил бард и пояснил свое требование: — Ты воин Туата де Данаан. У тебя не может не быть его. К тому же, похоже, именно его ты давала Елене Васильевне, чтобы избавить от кашля.
— Его, — подтвердила девушка. — Но его у меня не так много, и я не собираюсь расходовать его столь бездарным образом. — И заметив, как зло прищурился Артур, она покачала головой. — Не стоит. Не думаю, что ты сможешь вновь чем-либо угрожать мне в ее присутствии. — Она кивнула в сторону внимательно прислушивающейся к их разговору Елены Васильевны. — К тому же это бессмысленно. Травмы подобные тем, что у нее, здравуром не залечишь, — продолжила Дини Ши, увидев, как Артур слегка наклонил голову, словно что-то обдумывая.
Тот нахмурился, соглашаясь с ее словами. Лгать ему напрямую Лаурелин бы не стала. Да он и сам подозревал, что как бы ни был хорош знаменитый лекарственный эликсир Туата де Данаан, только лишь он один в таком серьезном случае был слабоват.
— Жаль… — Артур вздохнул. — Скажи, ты можешь ей помочь?
— Я дала клятву, что не буду помогать, — напомнила ему Дини Ши.
— Значит, можешь, — задумчиво произнес Артур. — Ну что ж, я надеялся, что мне удастся обойтись более простыми методами, но раз это не так… Знаешь, я ведь пообещал ей помочь… Пусть в совсем другой проблеме, но все же… Может быть, если бы я сдержал свое слово, она не лежала бы здесь. Так что… — Он подошел к кровати девочки и осторожно взял ее ладонь в свою. Другая рука барда легла на небольшую тумбочку у изголовья, отбивая странный, прерывистый ритм пальцами по дереву.
