— Честно сказать, это моя вина, — признался мужчина. — Давно следовало изменить внешний рисунок мыслей. Вы ведь сильный эмпат?
— Сложно судить. По моим ощущениям — один из лучших в королевстве.
— Значит, я угадал. — Гарреш со вздохом сменил позу на более удобную. — Появление немертвых стало для нас чем-то вроде долгожданной неожиданности. Предсказатели считали этот путь развития высоковероятным, но они и представить себе не могли, что восставать станут не в результате сложнейших ритуалов, а по естественным причинам. Вы для нас — загадка не в меньшей степени, чем мы для вас.
Селеста прищурилась. Идя сюда, она готовилась к разным вариантам развития событий — засаде, холодности, долгому торгу. Но чем дальше, тем сильнее у нее возникало ощущение, что она ломится в открытую дверь.
— Предлагаете утолить любопытство друг друга?
— Получится ли? — с сожалением протянул жрец. — Наш орден очень закрыт, мы тысячелетиями выживали только благодаря тайне. А многих моих ответов вы просто-напросто не поймете. Требуются разнообразные знания в весьма специфических областях, чтобы осознать цели и причины поступков священников Света или Тьмы.
— И все-таки надо попробовать, — заверила его собеседница. — Для меня сведения о возможностях слуг Морвана — буквально вопрос жизни и смерти. Пусть я давно не дышу, покидать сей бренный мир не хочется.
Гарреш выглядел удивленным:
— Ну, ничего страшного в смерти нет. А вообще с чего бы такая категоричность?
Говорила Селеста долго. О том, как встретила Карлона, об овладевшем немертвым монахом безумии, о бегстве от ставшего слишком опасным покровителя. О том, как долгие века считала того погибшим, и о принесенных чужеземным гостем вестях. Ей пришлось прерваться, чтобы выйти на улицу и успокоить встревоженную Медею, потом она вернулась и закончила рассказ. Гарреш никак не прокомментировал паузу, он вообще, пока слушал, не издал ни звука и не пошевелился. Воцарилось молчание. Наконец восставшая не выдержала и попросила:
— Помогите нам. В конце концов, наш враг служит Морвану…
— Я тоже в какой-то степени служу Морвану, — хмыкнул в задумчивости потягивающий чай жрец. — Храмы Света и Тьмы не враждуют между собой, как бы ни утверждали обратное. Мы скорее действуем в рамках единого устава…
Он вновь отвлекся, комната погрузилась в тишину. Нарушил молчание Гарреш не скоро:
— Вы принесли печальные вести.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже, — вздохнул мужчина. — Несмотря на строжайшую систему отбора, иногда послушники не выдерживают испытаний и ломаются — психически или духовно. Такое случается редко, но совсем опасности избежать нельзя. Это печально, потому что нас всегда было мало, а после Чумы стало еще меньше… Вы говорите, эпидемии на юге — дело его рук?
— Так утверждает перебежчик.
— Его слова вполне могут оказаться правдой. — Жрец еще немного подумал, затем решительно хлопнул ладонями. — Я должен сообщить о нашем разговоре старейшинам моей традиции, прежде чем дать окончательный ответ.
— Понимаю.
— Вас не затруднит прийти завтра в это же время?
— Я буду здесь.
Селеста не рассчитывала, что Гарреш мгновенно согласится помочь ей, и готовилась к долгому ожиданию. Одни сутки — это чертовски мало.
Распрощавшись с неожиданно гостеприимным хозяином, вампиресса покинула дом. Выйдя на улицу, она с облегчением почувствовала, как исчезла давившая на плечи тяжесть, и позволила себе легкую улыбку. Вне зависимости от того, дружелюбно настроен Гарреш или нет, он остается сильным служителем Света. Пребывание в его обществе или просто в жилище, настроенном на его энергетику, угнетающе действовало на нежить.
Медея не выдержала — выскочила на улицу, едва увидела приближающуюся сестру. Следом за ней высыпала напряженная охрана. Эти сектанты, в отличие от обычного зомбированного «мяса», пользовались особым вниманием госпожи. Было их не так много, зато каждый удостаивался личной беседы с Ночной Хозяйкой Талеи, регулярно получал серьезную идеологическую накачку и, не сомневаясь, отдал бы жизнь по первому приказу. Они видели и знали больше, чем остальные, считали себя — да и являлись — избранными среди поклонников Морвана, владели некоторыми оккультными знаниями, разбирались в ядах и политике. Почти все умели использовать оружие, хотя в открытые схватки вступали крайне редко. Ценили их не за боевое мастерство, а за преданность.
— Я же сказала, что беспокоиться незачем. — Селеста слегка улыбнулась, позабавленная горячностью подруги.
— Мало ли что ему в голову взбредет!
— Как видишь, не взбрело. — Госпожа обвела одобрительным взглядом людей, продолжавших следить за пустынными улицами. Восхищение от близости к двум высшим существам не мешало им выполнять свои обязанности. — Благодарю вас всех за службу. Не могу, не имею права сказать, зачем вы были призваны сегодня, но поверьте — знание о близкой помощи сильно поддержало меня на прошедшей встрече.
Доброе слово и кошке приятно, а уж людям — тем более. Селеста никогда не добилась бы своего положения, если бы забывала эту маленькую сентенцию. Умению манипулировать смертными она училась долго, осознанно и у лучших, поэтому сейчас некоторые вещи говорила автоматически, хотя и с неизменным успехом.
Только отправив морванитов восвояси, она наконец-то пересказала Медее подробности прошедших переговоров. Красавица слушала жадно, лихорадочно поблескивая глазами и даже не жестикулируя, позабыв о привычной игре в «трогательную ранимую женщину».
— Не верю! — выспросив все до конца и заставив повторить некоторые моменты трижды, в конце концов высказалась подруга. — Так не бывает. Слишком хорошо!
— У меня сложилось впечатление… — Теперь, когда первая эйфория прошла, к Селесте частично вернулась способность отстраненно рассуждать о событиях, и она формулировала мысли вслух: —…Что Гарреш искренне не считает нас врагами. Но и союзниками не видит. Словно нет точек соприкосновения, интересы лежат в разных плоскостях.
— Он мог обмануть тебя!
— Ну, с его-то опытом это несложно, — признала вечно юная девушка. — Только зачем? Как ни противно признавать, Гарреш — хозяин положения.
Красавица раздраженно зарычала, обнажив клыки, смущенно ойкнула и прикрыла ладошкой рот. Кажется, этот маленький инцидент отвлек ее от переживаний и вернул спокойствие. Старшая вампиресса рассмеялась:
— Не волнуйся. Раз он столько лет нас игнорировал, то с какой стати вдруг захочет менять привычки? Меня больше волнует результат его беседы с начальством. Согласятся ли они помочь?
— А ты как думаешь?
— Не знаю. — Улыбка исчезла с лица Селесты. — Теперь не берусь судить.
Серебряная серьга покачивалась в ухе, вызывая легкую боль и приятное раздражение. Металл, ненавистный любой нежити. Зато сразу понятно, кто старший: молодняк такого украшения нацепить не осмелится! Отравы боятся, сопляки.
