Охранники проводили опасную гостью тяжелыми взглядами. Даже когда она завернула за угол, опытные бойцы не расслабились и чутко прислушивались к скрипу половиц. Только когда шаги затихли и закутанная в глухой плащ тварь удалилась окончательно, они позволили себе расслабиться. Селеста улыбнулась, чутким слухом уловив еле слышный дружный вздох. Она все так же шла, опустив голову, и никак не отреагировала на появление впереди молодого юноши в пышных одеждах. Впрочем, тот тоже не обратил внимания на женщину. Просто кивнул в ответ на уважительный поклон провожатого и прошел мимо, не задержавшись ни на мгновение.
В тот момент, когда юноша поравнялся с покидающей дом вампирессой, он поднял руку, желая поправить слегка сбившиеся волосы. Из рукава его богато украшенной вышивкой куртки показался белый клочок бумаги. Показался — и сразу исчез. Движением, не различимым человеческим глазом, Селеста выхватила записку.
Выйдя на улицу, немертвая привычно заскользила по ночному городу, практически не задумываясь выбирая места потемнее. Не переборщила ли она? Избранный ею стиль общения с Тулаком — строптивой, но всегда выполняющей приказы вышестоящих начальников сотрудницы — имел свои подводные камни. Отстаивая интересы общины, она должна была быть твердой. Чтобы окончательно не рассориться с властью и не спровоцировать начало большой охоты на нежить, приходилось выказывать покорность. Балансировать между этими двумя состояниями с каждой встречей становилось все сложнее.
Даже чувствительные глаза восставших не позволяли читать в полной темноте. Ненадолго оказавшись в полосе звездного света, она просмотрела записку осведомителя и, улыбнувшись одними уголками губ, сменила маршрут. У каждого есть слабости, которыми легко могут воспользоваться враги, и у живых таких слабостей куда больше, чем у немертвых. Управлять молодыми проще, чем старыми и опытными. Жаль, что Тулак этого не понимает.
Однополая любовь в среде аристократов не считалась чем-то предосудительным, но с очень серьезной оговоркой. Принцип иерархичности соблюдался всегда. Если аристократ проявлял нежный интерес к мальчику менее знатного рода, это воспринималось общественным мнением нормально или как минимум вслух не порицалось. Но вот когда вассал начинал добиваться благосклонности сына своего сеньора… Подобный поступок считался жесточайшим нарушением субординации и карался соответственно. Поэтому Тулаку следовало бы более осторожно выбирать любовника. Однако барон то ли потерял голову от страсти — что вряд ли, — то ли решил, что правой руке всесильного канцлера можно игнорировать некоторые традиции, или просто надменность одолела. Как бы то ни было, он обратил свой взор на молодого аристократа из семьи бедной, но в табели о рангах стоящей куда выше, чем его собственная.
Хотя юноше, не желавшему подвергать опасности родных, пришлось переехать в дом барона и делить с ним постель, он все равно счел себя оскорбленным.
Остальное было делом техники. В результате простенькой интриги Селеста обзавелась ушами рядом с Тулаком и теперь узнавала планы своего коварного руководства немного раньше, чем те озвучивались вслух. Очень приятное преимущество.
Сейчас, получив новые ценные указания и узнав кое-что еще, она решила, что ей требуется Латам. Причем срочно. На некоторые задания, связанные с работой среди знати, Селеста могла либо послать своего самозваного телохранителя, либо пойти самой, и больше некому. Остальные просто-напросто не справятся. Даже Медея, при всех ее актерских способностях, не сумеет правильно действовать с позиции силы.
Практически с момента своего рождения-во-Тьму Латам превратился в своеобразного представителя Селесты при талейской Службе безопасности. Офицеры «пауков» не решались ему хамить, а высокий прижизненный статус позволял ориентироваться в вопросах высокой политики и при нужде напрямую решать спорные вопросы с аристократами. Правда, поначалу его чуть было не казнили, причем инициатива исходила от младшего брата, нового наследника рода, — однако госпожа отстояла новичка. И ни разу не пожалела о потраченных усилиях, обретя одного из вернейших своих соратников.
В данный момент Латам находился в подземных катакомбах неподалеку от центра города. Отсюда он легко мог добраться до центрального здания Службы безопасности, где ему чаще других восставших приходилось бывать по делам, или быстро направиться в любой из районов города. Здесь же находилась база для подчиненных лично ему вампиров — комнаты, тренировочный зал, оружейная, хранилище артефактов и эликсиров. Последнее использовалось не часто, но периодически нужда в дополнительных козырях возникала. Иногда против чудовищ, чаще против людей…
— Мессена! — Латам склонился в церемонном поклоне, стоило Селесте войти в его комнату.
Вампиресса всегда восхищалась, как ему удалось совместить в убранстве своих покоев аскетизм и роскошь, и сейчас она вновь не отказала себе в удовольствии оглядеться. Простой столик из драгоценного дерева, неброский ковер умопомрачительной стоимости на стене, развешанное оружие, шкаф с книгами и картами. Даже смерть не всегда освобождает от прошлого…
— Здравствуй, Латам, — кивнула Селеста, усаживаясь в креслице. — Порадуешь чем-нибудь?
— Скорее расстрою, мессена. — Мужчина достал из стенного шкафа бокалы и кувшин с вином. — Панари подал в отставку.
— Сначала Карс, потом Риттариан, теперь Панари… — Немертвая откинулась на спинку. — Первый отдел можно считать несуществующим. Впрочем, к тому все и шло. Надеюсь, мэтр сделал выводы из судеб предшественников и успел скрыться?
— Насколько мне известно, да. — Латам на подносе подал Селесте бокал и, только дождавшись, пока она пригубит напиток, уселся рядом. — Иначе с чего бы Лаару суетиться и выпроваживать меня из здания?
— Да уж, если Панари заговорит… Но это хорошо, что сейчас Службе не до нас. У меня тоже есть новость, и тоже неприятная. Нам приказано убрать барона Капару.
Латам замер в каменной неподвижности — только глаза налились краснотой. Селеста сухо улыбнулась. На мгновение блеснули клыки.
— Вот именно. Канцлер решил избавиться от внутренней оппозиции и заодно слегка округлить владения.
— Сроки? — взял себя в руки вампир.
— Одна неделя, включая сегодняшнюю ночь. Так что если барон не станет медлить, он вполне успеет покинуть столицу, и я с чистой совестью скажу, что ничего не могла поделать. Но имей в виду — нас не должны подозревать.
— Благодарю, мессена.
— Пустое, — отмахнулась Селеста. — Лучше скажи — когда твоя группа будет готова съехать? Об этом месте известно слишком многим, а в свете намечающихся событий…
Она сделала неопределенный жест, обозначая нечто неприятное и неизбежное. Латам с тоской обвел комнату взглядом, понимая, что дальше тянуть нельзя и место, служившее ему домом почти сотню лет, все-таки придется оставить.
Происходящих при дворе и в Тайной службе перестановок он уже не мог игнорировать. Верность престолу тоже имеет свои пределы. Сюзерен обязан заботиться об интересах своих вассалов, обеспечивая им поддержку и защиту в обмен на беспорочную службу. Он может потребовать их жизни — это его законное право. Но он не должен мимоходом повергать в грязь честь тех, чьи предки верно служили ему тысячелетиями, а именно этим и занимается нынешний правитель. Ирран приблизил к себе выходцев из молодых родов, причем выходцев не слишком достойных. Латам презирал суетливых временщиков, озабоченных благосостоянием семьи и забывших об истинных ценностях. Однако до поры закрывал глаза на их присутствие вблизи царственной особы.
