В доме оказалось тепло и светло. Длинный коридор вел на второй этаж, а по бокам были распахнутые двери. Я уже хотела войти в одну из комнат, когда Трэшен остановил меня.
— Что? — Я раздраженно обернулась.
— Не спеши, мало ли что он задумал!
— Хватит там переговариваться, проходите в первую гостиную. — Справа из открытой двери раздался знакомый насмешливый голос. — Я уже заждался вас.
Я уверенно свернула направо и зашла в просторную комнату. Обстановка здесь была роскошной — в камине горел огонь, по бокам стояли старинные и явно дорогие вазы, два мягких кресла, а посередине низкий пуфик с книгой. У дальней стены под окном с шикарными светлыми шторами находился длинный диван в цвет креслам. Именно на нем вальяжно полусидел Эшэр, закинув ногу за ногу и держа в одной руке бокал. Дроу, как всегда, находит и берет только самое лучшее.
— О, я рад вас видеть! — Его губы растянулись в довольной улыбке. — Вина?
— К чему весь этот спектакль? — холодно осведомился Трэшен, продолжая стоять возле дверей.
Я, в отличие от полуэльфа, нагло подошла к ближайшему креслу и плюхнулась на него, не чувствуя стыда.
— Спектакль? — искренне изумился Эшэр. — Что ты?! Всего лишь поговорить хочу.
— Так чего ты ждешь? Говори!
— Мы в плохом настроении? — усмехнулся Эшэр и неожиданно обернулся ко мне: — Сэл, что же ты его не подготовила?
— К чему? — Я гневно сложила руки на груди.
Внезапно Эшэр замолчал, глядя на меня, а потом вновь перевел взгляд в сторону Трэшена.
— Интересно, а Сэл не уточнила, что это я к ней пришел?
— Ты? — Трэшен так подлинно удивился, что даже я поверила ему. Хорошо, что дроу теперь не может читать мои мысли, иначе бы сразу догадался об обмане.
— Подробности потом, а сейчас вернемся к тебе. — В голосе Эшэра и следа не осталось от ехидства. — Раз твой братец без сил, новый владыка ты. И надо же, вы даже переступили через свою гордость и обратились за помощью к в предательнице?
— Эй! Попрошу без оскорблений!
— Ах да, прости, маленькая аферисточка.
— Хватит меня так называть!
— Думаю, это пустой разговор, — холодно произнес Трэшен. — В любом случае сейчас меня интересуешь только ты. Где артефакт?
— Так я тебе и скажу, чтобы ты меня отправил в темницу. Мне нужна хоть небольшая гарантия безопасности.
— А мне и не надо знать, ты ведь должен понимать, что Сэл найдет артефакт и без твоей помощи. Так что подумай хорошо, стоит ли вредить самому себе еще больше?
— Даже и не думал, просто хотел предложить тебе сделку.
— Ты веришь, что я соглашусь?
— А тебе ничего другого просто не останется.
Сидя в кресле и слушая их разговор, я все больше убеждалась в том, что явно лишняя здесь. Однако мне было любопытно, и я продолжала наблюдать за эльфами.
— О чем ты? — Трэшен изумленно посмотрел на усмехающегося дроу.
— Единственный, кто действительно может управлять артефактом, сейчас сидит в кресле и скучает.
О, обо мне вспомнили.
— Так вот, возможно, ты и найдешь без меня артефакт, но есть маленькая проблемка. — Он гаденько улыбнулся. — Я окружил его собственным защитным полем, которое никто не сможет открыть, и даже Сэл.
— И какую же ты тогда хочешь заключить сделку?
— Чтобы всем было хорошо. Нам обоим нужна Сэл, без нее артефакт ничто. Но и я необходим вам, без меня вы не подберетесь к перстню. И даже после моей смерти магия, защищающая его, будет действовать.
— Хорошо, допустим, у меня есть мотив согласиться. Но для чего тебе идти со мной? Почему бы просто не привлечь на свою сторону Сэл и не сбежать с ней? Зачем предлагать мне сделку?
— Вот мы и пришли к главному. Ответ прост. Я не хочу иметь врага в твоем лице. Ты не такой, как Грэлиан, и, думаю, с тобой договориться куда легче. Сам посмотри, эльфы нерадостно воспринимают полукровок. Даже если ты укрепишь свою власть, будут те, кто за чистоту крови.
— И ты предлагаешь себя? — спросил полуэльф, удивленный наглостью Эшэра.
— Нет, я говорю о том, что сила артефакта заставит всех дроу подчиниться тебе, несмотря на то, что твоя мать — человек. Я мог бы быть твоей правой рукой. Скажем так, моя помощь взамен на это место.
— Мне не нужна сила артефакта, я желаю уничтожить перстень.
Эшэр недоверчиво фыркнул, но спорить или возражать не стал и продолжил:
— Жаль, но это ваше право, владыка. Я лишь хочу вам верно служить и стать правой рукой.
Теперь была моя очередь фыркать, но я сдержалась, желая узнать, чем же все это закончится.
— То есть сотрудничество?
— Да. — Эшэр неожиданно восторженно улыбнулся.
— Это что же, вы не хотите друг друга убить? — Я разочарованно посмотрела на них. Но ведь так неинтересно! — И ты что, согласишься? — Я с удивлением посмотрела на Трэшена. — Думаешь, я не смогу справиться с его защитой?
Полуэльф не ответил на мои вопросы, повернувшись к Эшэру.
— Хорошо, согласен, — спокойно произнес полуэльф, загоняя меня еще больше в тупик.
Слушая их, я совершенно не понимала, что они задумали. Допустим, Трэшен не может снять магию Эшэра. Ведь у каждого дроу сила особенная. Но зачем Эшэру его с собой тащить? Он же хочет власти. И так просто согласен быть правой рукой? Ведь понимает, что я уничтожу артефакт. Или он верит в то, что я выполню наш договор? Наивный! Я ни за что не предам во второй раз полуэльфа.
— Вот видишь, Сэл, а ты переживала. Трэшен с нами, — подмигнул мне дроу. — Каждый получит то, чего он хочет.
— А где гарантии? — Я переводила взгляд с одного на другого.
— Боишься, что обману? — Эшэр рассмеялся, но я промолчала. — Заключим договор, который просто невозможно будет нарушить. Помнишь такой?
Трэшен, ничего не сказав, неожиданно прошел в центр комнаты и, достав небольшой кинжал, протянул руку со словами:
— Пусть будет так.
Я с неохотой поднялась с кресла и подошла к Трэшену, после протянула ему руку, то же самое проделал Эшэр. Когда острый металл прикоснулся к моей ладони, я невольно зажмурилась, ощутив лишь легкий укол. Открыв один глаз, я наблюдала, как Трэшен сделал надрез у себя и у Эшэра. Потом мы втроем сжали руки, и первым заговорил полуэльф.
— Все, кто сейчас находится в этой комнате, заключат договор, который гарантирует безопасность каждого.
Моя рука начала немного побаливать под крепким сжатием обоих эльфов, но я продолжала терпеть, слушая слова Трэшена:
— Так же втроем мы станем перед артефактом, и каждый будет помнить, что не сможет нарушить данный уговор.
