Ладару надоело выглядеть деревней, задавая дурацкие вопросы. Он решительно начал подтаскивать камни, подавая гному, пока тот не убедился, что доспех полностью обездвижен, с трудом заставил себя помыться, отмыть от крови одежду и, с трудом переставляя ноги, двинулся в сторону лагеря — на сегодня охота была окончена.
Подземные тоннели были пусты. Они бродили уже час, но никаких следов логова не видели. Нет, можно было увидеть куски шкуры на стенах, отпечатки лап на полу — однако ни животных, ни свежих следов не было. Ходы кружились вокруг скалы, не отходя далеко, один даже привёл к реке — скрытый корнями деревьев, тот выходил к самому низу скалистого обрыва, служившего естественной защитой Кирола. Ируг задержался тут на несколько минут, изучая вражеский берег, но гном заворчал, и пришлось вновь углубиться в хитросплетения подземных коридоров, выискивая притаившуюся добычу.
— Затаились. — Айяр поравнялся с Ладаром, помедлил, словно не решался задать вопрос. — А ты ничего не чувствуешь? Ну как вчера? Если там где-то самка с детёнышем — это может быть даже опасней самца. Погляди — где опасность?
Ладар задумался. Внимательно обошёл застывший отряд, заставил повернуться в одну, в другую сторону.
— Если пойдём вниз — погибнем. Но это не обязательно василиски, сами говорили, под землёй множество смертей. И немного тянет вон из той стороны. — Он махнул куда-то в стену, но Вак приободрился и, сказав себе под нос: «Годится», повёл отряд куда-то вбок по бесконечно переплетающимся тоннелям. Если бы не его особое чутьё, доставшееся ему от предков, люди бы так и ходили одними и теми же коридорами, пока не отчаялись и не начали искать выход на поверхность.
В какой-то момент гном остановился и знаком показал:
— Пришли! За поворотом — логово.
Ируг мягко придержал приготовившегося к броску Ладара и знаком показал: первыми идут Айяр и Вакенши, за ними остальные. Все вытащили оружие. Наученные предыдущим опытом, в первую очередь охотники вооружились короткими стальными копьями, больше похожими на заточенные металлические колья. На поясах — короткие прямые мечи и длинные кинжалы. Убедившись, что все готовы, отставной маршал аккуратно свёл и разжал руки — между ними возник гигантский осветительный шар, только начинающий разгораться — и кинул его вперёд, за поворот. Оттуда плеснул яркий, почти обжигающий, но холодный свет, мелькнули фигуры кинувшихся вперёд штрафников, послышался визг и рычание. Опомнившись, Ладар помчался за остальными, однако всё уже было кончено.
— А ты хотел поединка один на один, как положено? — Гном с хрустом провёл ножом, распарывая шкуру детёнышу, вымахавшему ростом с Ируга, и, жестом показав остальным на появившееся мясо, подхватил топор и направился к самке, которую безуспешно пытались проткнуть остальные.
— Нет, с василиском один на один мало кто может справиться. — Топор отскочил от каменеющей шкуры, но гнома это не смутило. Жестом предложив остальным разделывать шкуру, он продолжил врубаться в самку, продолжая свой монолог:
— С ними так и надо. Ослепить и, пока они приходят в себя, добить, желательно одним ударом. И зверушку негоже мучить, а главное, так точно никто из охотников не пострадает. А то были случаи… если подземная нечисть сумеет завалить кого-то из добытчиков и уйти, она становится намного сильнее. Бывало, целые деревни вымирали, пытаясь справиться с такими монстрами. Конечно, чаще всего это были не василиски, а стражи глубин или ещё что похуже, не под землёй будь помянуто, однако и эти землеройки доставляли немало хлопот.
— А ты на стражей глубин охотился? — Осветительные шары висели вокруг туш, давая мягкий, белоснежный свет, но это помогало мало — всё заливала кровь, выглядевшая почему-то чёрной, нож того и гляди норовил соскользнуть, а кожа детёныша, пробитая с первого удара и совершенно свежая, никак не хотела чиститься.
— На стражей глубин? Ну ты, малыш, даёшь… А ты на лавины не охотился? Или на наводнение? — Очередной удар получился более глухим, и гном, что-то довольно буркнув, отложил топор и взялся на нож. — На них не охотятся. Их отгоняют или… если удастся, прогоняют совсем. Водой, известью. Говорят, ещё сильный ветер помогает. А кто с топором на стражей ходил, тот не возвращался.
Разделывать пришлось сразу две туши, но зато их не выносили на поверхность — в логове, небольшой округлой пещере с несколькими лазами, было достаточно места. Правда, возле одного из таких лазов, ведущего под острым углом вниз, Ируг в задумчивости стоял довольно долго, о чём-то перешёптываясь с Вакенши, но в конце концов запечатал его небольшим оползнем и успокоился.
После того как шкуры были сняты, отставной маршал коротким жестом спалил остатки мяса и костей, и только травяные повязки на лицах спасли людей от смрада.
— Зачем? — Стоило им оказаться в безопасности на поверхности, как вопрос вырвался сам. Причём на этот раз Айяр, который перенёс смрад горелого мяса хуже всех, успел первым.
— Не стоит будить лихо глубин, подманивая его свеженькой жертвой, — туманно ответил гном, поудобней перехватывая куски шкуры. — Нам ещё в этих подземельях охотиться… ну или просто пошарить не помешает, даже если василисков и не найдём. Слишком много ходов для трёх зверушек.
Вновь был берег ручья, клубился белый туман, вызывая странную магию, и два новых костюма легли на дно ручья, придавленные камнями и кольями. Вечером Ладар, тихонько выбравшись из палатки, отправился на берег реки. Это казалось глупым и неосторожным, так можно было привлечь к себе внимание — перемирие перемирием, но никто наблюдателей не снимал. Однако почему-то очень хотелось полежать именно на скале, как можно ближе к небу, глядя на кружащийся в нём хоровод звёзд, слыша журчание воды где-то глубоко под ногами.
— Перемирие заканчивается, сын мой. Нужно подготовиться к тому, что будет дальше. — Фигура жреца внезапно оказалась рядом, заслонив звёзды.
— Я это и делал, пока вы не закрыли от меня небо.
Фодр вздохнул и присел рядом, глядя на противоположный берег.
— Ты глядел туда? На людей на том берегу? Они такие же, как мы, из плоти и крови — а вскоре мы начнём убивать друг друга.
— Нет, отче. Я глядел на небо. Мне нет дела до этих людей. Они пришли на мою землю. Пришедшие как гости, они улыбались и были мирными и красивыми. Затем перестали улыбаться и вытащили оружие. Я не хочу смотреть на них и мне нет дела до интересов короны. Но пока эти люди, чужие мне по духу и крови, бродят по этой земле, мои цели с создателями клейма на моём плече совпадают.
Жрец вздохнул. Подняв, он бросил камешек с обрыва. Вода беззвучно приняла его, журчанием заглушив еле слышный всплеск.
— Я не понимаю таких, как ты. Я привык к людям, боящимся наказания, а пуще всего боящимся смерти. Людям, которые чтут власть и законы, устанавливаемые ею. Правду говорят, что в штрафбате натура людей меняется и они становятся зверьми.
— Может, и так, отче. Но и звери бывает разные. Кроткий голубь, борясь за место в стае или за самку, насмерть заклёвывает соперника. Матёрый волк никогда не прокусит горло поверженному сопернику. А может, дело не в звериной натуре? Просто человек, взглянувший в глаза смерти, уже не может смотреть на мир так, как раньше. Он живёт иначе, смотрит иначе, чувствует иначе. Ему нет дела до глупых условностей и нелепых ограничений этого мира.
