Они едва успели. Стоило им в последнем усилии выкинуть неподъемную тушу из пещеры и вылезти самим, как позади послышался знакомый недовольный рёв.
— Понял теперь, почему идти нужно было днём? Ночью они наверняка выбрались бы на поверхность! — Гном, с трудом переводя дыхание, заткнул топор за пояс и без сил упал на траву. Но тут же с упрямством, присущим только подгорному народу, ухватил добычу за лапу. — Хватит, отдохнули. Разделывать будем у воды, а туда ещё с две сотни шагов. Шевелитесь, герои, мало добыть зверя, нужно ещё снять с него шкуру, а это не так просто, как кажется.
У ручья попадали все. Тяжело дыша, хватая ртом воздух, с трудом разгибая руки. Василиск был длиной больше человека. С двоих, если за одного взять гнома, да и худобой не страдал.
— Вак! Подойди сюда! — Ируг с трудом приподнялся, положил руку на грудь крепышу и вновь повалился на траву, с трудом переводя дыхание. Зато у Гнома словно второе дыхание открылось. Довольно кивнув магу, он подхватил топор, срубил несколько молодых деревьев, заострив концы — получились острые и длинные колья. Подсунув парочку под василиска, поднатужился, нажал — и тот послушно перевернулся на спину, обнажив светлое брюхо. Ладар на глаз попытался определить цвет шкуры — ничего не получалось. Всё скрывали пыль, грязь, земля. Тускло блестело что-то серое, невзрачное.
— Ну, начали! — Поплевав на руки, Вакенши азартно размахнулся, высоко занеся секиру, став похожим на дровосека, и нанёс мощный удар. Тело под ним глухо чавкнуло, немного прогнулось, но на шкуре не появилось и царапинки.
— Ого! И как мы его разделывать будем? — Рикс, ожидавший, что от подобного удара василиск как минимум будет разрублен пополам, был озадачен.
— Погоди. — Айяр подмигнул. — Тут главное первый разрез. А дальше увидишь.
Крохотный, шириной всего в полпальца, разрез на шкуре василиска появился примерно через час, когда все уже отдохнули и принялись по мере сил помогать гному. Топор после очередного удара кончиком лезвия вошёл в грудину хищника — немного, почти незаметно, но охотники обрадовались этому, словно разделка была уже окончена. Впрочем, дальше всё пошло намного проще — вытащив откуда-то хитрый нож с лезвием, выгнутым в обратную сторону и потому больше похожим на заточенный крюк, Вак просунул его в образовавшуюся щель, поднажал — и шкура с тихим скрипом начала резаться. Удивлённый Ладар недоумённо посмотрел на старших — те откровенно улыбались, глядя на него.
— Это ещё одно особое свойство шкур василиска. Снаружи не пробьёшь, изнутри — мягкая и податливая. Поэтому, когда будешь носить, будь осторожней. Можешь неаккуратно ткнуть и сам прореху сделать. А какой-нибудь глазастый противник увидит и использует. Кстати, а на кого кроить будем?
Вак разрезал василиска от горла до хвоста, разрубил пополам и теперь торопливо срезал со шкуры всё лишнее, оставляя только самый верхний, тонкий слой, небрежно откидывая в сторону и кости, и мясо. Остальные, достав ножи, присоединились к нему и вскоре стали похожи на мясников. Только Айяр умудрился не запачкаться — у него в крови были только кисти, в то время как остальные измазались кто по плечи, кто руки и лицо, а Вакенши вообще был весь в крови.
— На самого большого из нас. Наверняка в засаду пошёл не самый слабый из гнезда. Так что начнём с Ируга, потом, по уменьшающей — Айяр, если будет и детёныш — Вак. — Ладар, неспешно орудуя ножом, отрезал куски мяса и чистил шкуру, вспоминая работу в деревне. Она совершенно не мешала рассуждениям.
— А ты как же? — Ируг недовольно сощурился. — Нет, давайте по жребию.
— Мы не знаем, сколько в гнезде василисков. Может, их там с полдесятка, и на всех хватит, а может, двое, тогда нужно, чтобы шкуры достались магу, который может прикрывать нас в бою, и дроу, для которого любая броня, стесняющая движения, помеха. Третий, если будет детёныш, как раз для самого низкого.
— Я не низкий! Я приземистый!
Тихий смех был ответом возмущённому крику Вакенши.
— Да, теперь я верю, что в тебе кровь гномов. Наверняка на голову выше любого из сородичей, однако стоит заговорить о росте — все равно начинаешь психовать и хвататься за топор. — Айяр улыбнулся и примиряюще положил руку на плечо крепыша. — Но ты согласен с разделением? Или всё же жребий?
— Да согласен я, согласен! Будет там детёныш, никуда не денется, сейчас для них самое время. Это Рикс может оказаться обделённым.
— За меня не переживайте. — Рикс повернул ножом, отрезая очередной кусок, и принялся скоблить шкуру, с удивлением наблюдая с её внутренней стороны что-то похожее на короткий белый пух. — Я привык ходить по краю и нашёл в этом удовольствие. Да и не знаю, не помешает ли броня моим попыткам ощутить магию.
— Не помешает. — Ируг решительно покачал головой. — Не переживай. Хватило бы шкуры.
На этом все замолчали, а ножи заскребли ещё яростней. Ещё час — и Ируг облачился в необычную одежду. Лапы чудища были короткими — их вывернули наизнанку, тщательно прочистили, но не промывали водой. Ируг, как мог, просунул в них руки, однако лапы были малы и заканчивались чуть выше локтей человека, дальше шла широкая шкура, обвисая мешком. Тот же ужас и с ногами. Несколько наспех отрезанных ремешков перехватывали всё это безобразие, не давая шкуре упасть или распахнуться, но в целом впечатление было жутким — истекающий кровью грязный мешок, который к тому же нужно надеть на голое тело. Ладар, глядя на это со стороны, поморщился.
— И что теперь?
— Теперь — одно очень простое и древнее заклинание. Чем ценны шкуры василисков — изнутри на них энергия хорошо держится, так что многие маги используют их ещё как магический резерв, или необычный артефакт, или ещё какую пакость придумывают. Чаще всего, убив мага в шкуре василиска, никто не рискует пытаться снять её с тела — так в ней и закапывают. А то были случаи… — Вакенши не договорил, с восхищением уставившись на Ируга: тот окутался туманом, белым и густым, но слой его был небольшим, и сквозь него было видно, как шкура, словно живая, ползёт по человеку, прилегая к его телу, словно вторая кожа. Минут пять — и из тумана вышел воин. Тонкая, почти незаметная чешуя легко встопорщилась, прорываясь сквозь грязь, заблестела подобно еле различимому, но опасному лезвию ножа. На отставном маршале были бриджи, скрывавшие ноги полностью, словно переходя в мягкие сапожки, куртка с капюшоном, полностью скрывавшая лицо, перчатки, вырастающие из рукавов, и полумаска, скрывающая лицо. Неприкрытыми оставались лишь глаза и кончик носа.
— Нравится? — Айяр откровенно любовался. — Погоди, пару дней в ручье вымокнет, станет чутка посвободней и очистится от грязи. Это важно — шкура василиска чистится сама, нельзя её мыть или тереть первое время. Вот тогда поглядишь.
— А не заберут?
— Чудак! — Это же вещь индивидуальная, её забирать смысла нет, все свои свойства растеряет. Ладно, Ируг, снимай и давай шпилить кольями. А то утечёт, зараза, пока кровь не сойдёт, это довольно своевольная штука. — Гном деловито помог разоблачиться отставному маршалу, глядевшему на новый доспех восторженно и чуть заторможенно, словно мысленно примеряя ещё раз, и принялся топить его на дне ручья, зачем-то придавливая камнями и укрепляя кольями.
