— Твою мать, — прокомментировал сэр Квентин. —Мать твою!..
— Он сказал, — продолжала Мика, что везти это просто так
через границу нельзя. Он сказал, что твои фуры все время ездят за кордон и
ничего не стоит отправить документы с твоей машиной. У тебя хорошая репутация,
и их никогда не досматривают… слишком тщательно. Он сказал, что наводил
справки. Документы уехали бы из России, а там он бы нашел способ, как их
получить. И я должна была их отправить.
— Каким образом? — перебила ее Анфиса. — Вы уговорили
кого-то из водителей?
— Нет, — вид у Мики стал совсем несчастный. — Валя дал мне
контейнер. Металлический, с магнитом. И сказал, чтобы я просто подсунула его
под днище. В середину, чтобы не было видно из-за колес. Он сказал, что днище
надо тряпочкой протереть, чтобы все как следует приклеилось…
Эта «тряпочка» прозвучала очень трогательно, но Анфисе было
не до того.
— Машины должны были уйти сегодня утром. Я вчера заезжала и
спросила твою секретаршу. А они остались. Потому, что ночью Диму убили. Я
думала, что тебя тоже убили, но потом поняла, что ты живой…
— И ты просто ушла, — сухо констатировал Илья Решетников. —
Пролезла под забором и уехала домой. С ножом. Понятно.
— То есть, — подытожила Анфиса, — контейнер сейчас под одной
из машин.
— Да! Да! А он велел его принести и сказал, что он меня…
уроет, если я не принесу!
— Принесете, — успокоила Анфиса. — Конечно, принесете. Так,
мне нужно позвонить. Илья, отправь кого-нибудь из своих мужиков, чтобы они
отодрали контейнер. Посмотрим, что в нем.
Она раскопала в сумочке мобильный телефон и нажала кнопку с
именем Юры Латышева.
— Ты, блин, даешь, — тихо сказал Илья Решетников своей
бывшей жене. — Хоть бы мне сказала.
— Илюша!..
— Юра, — быстро проговорила Анфиса в телефон, — это Анфиса.
Вы где? В городе или в Аксакове? Приезжайте в Воротниковский, я вас встречу
возле аптеки. Или нет, ближе к перекрестку, хорошо? А то меня заведующая
увидит, я сегодня прогуливаю. У меня тут… дело о шпионаже. Угу. Да, жду.
Она выключила телефон, повертела его из стороны в сторону и
вдруг спросила задумчиво:
— Кто-нибудь из водителей вашего бывшего мужа вас подвозит?
— Куда… подвозит? — не поняла Мика.
— Ну, куда-нибудь! Домой или в салон красоты! Бывает такое?
— Илья мне всегда своего водителя дает.
— И что это за водитель?
— Гена, — вмешался Илья Решетников. — Он у меня один. Это
мой личный водитель.
Анфиса посмотрела на него, не выходя из задумчивости.
— А… домой он к вам поднимается?
— Ну конечно! Когда помогает мне сумки нести.
— И когда в последний раз поднимался?
— Дня… два или три назад. А что такое?
— А вы часто готовите? Ну, еду готовите часто? Раз в неделю
или каждый день?
— Какое это имеет значение?!
— Такое, что она пытается узнать про нож! — рявкнул
Решетников, неожиданно начавший соображать. — Да не готовит она вовсе! Она бы
этого ножа еще три года не хватилась!
— А нож приметный, — сама себе прокомментировала Анфиса. — С
клеймом. Практически именным.
Они все некоторое время помолчали, каждый думая о своем.
— Ты понимаешь, да? — спросила Анфиса у сэра Квентина. — Это
мог быть только кто-то свой. Кто мог беспрепятственно заехать на базу, ведь
труп-то он привез на своей машине! Если у тебя здесь камеры, и ты сидел ночью
допоздна, значит, Ершова он прикончил не здесь, а откуда-то привез и именно… в
виде трупа. Кто отнес огнетушитель в подъезд. Чужой разве понес бы в подъезд
огнетушитель?! Он заехал на базу как обычно, потому что это не вызвало у
охранников никаких подозрений, поставил машину на стоянку, ушел и ночью
вернулся. Кто знал, что ты будешь тут допоздна? Водители знали?
— Да. Я вышел в приемную, разогнал их, потому что они
галдели очень, и сказал, что буду сидеть до ночи.
— И… Гена там был.
Решетников кивнул сосредоточенно.
— А еду тебе не он, часом, покупает, дорогой ты мой
начальник?
У Ильи Решетникова на лице отобразился сразу такой набор
чувств, что Анфиса поняла — она попала в точку.
Он вскочил, потряс пустую сигаретную пачку, пнул ногой
бушлат, так что тот, растопырив рукава, отлетел к подоконнику.
— Илюша, — пролепетала дочка академика Тягнибеды, — Илюша…
— Вот и отравление твое, и обмороки, — продолжала Анфиса.
Руки у нее похолодели, как во время сдачи трудного экзамена по химии, когда уже
становилось понятно, что она знает, знает, вот-вот, и барьер будет взят!
Пятерка в зачетке уже очень близка. — Только зачем? Он хотел тебя подставить,
свалить на тебя убийство. А убил он зачем? Чем ему мешал твой Дима Ершов?
Илья Решетников смял в кулачище пустую пачку, кинул в
корзину и не попал.
— Генина жена к нему ушла. К Диме. Помнишь, я тебе говорил?
На шесть лет старше и все такое!
Анфиса помолчала.
— Ну, вот как прекрасно. И мотив есть. Все у нас есть,
только майора Пилипенко нет.
— Никоненко! — рявкнул сэр Квентин. — Но я и без майора
разберусь, блин!
Он в два шага добрался до двери в приемную, распахнул ее —
Анфиса подошла и стала у него за плечом — и мрачно бухнул в небольшую толпишку
мужиков:
— Гена, зайди ко мне!
И тут произошло следующее.
Все умолкли и какое-то время просто стояли, как в детской
игре «Море волнуется раз»" кто как был.
Красавец Гена улыбался.
Потом он вдруг с силой пихнул стул. Стул повалился,
перегородив узкий проход между стеной и секретарской конторкой. В проеме двери,
ведущей на лестничную площадку, возникла Раиса с цветастым пакетом в
отставленной руке.
Водитель Гена прыгнув на нее, она завизжала, в руке у него
невесть откуда взялся нож, и он страшно закричал, так, что стекла задрожали:
— Не подходи! Я ее зарежу! Не подходить никому!
Это было слишком неожиданно, и слишком похоже на кино, и
как-то страшно и ненатурально.
Илья сделал шаг, но прыгнуть не мог, ему мешал стул,
заклинивший проход. У кого-то из водителей изо рта вывалилась незажженная
сигарета.
— Не подходить, сказал! Зарежу, как куру!
