— Есть, — вылупив накрашенные сверх меры глаза,
отрапортовала Раиса, — все есть!
— А вы по дороге в магазин возьмете у охранника список
сотрудников, которые оставались на территории после десяти часов. И номера всех
машин, которые въезжали и выезжали, поняли, дорогая Раиса?
— Все, все поняла!
— Отлично. Тогда вперед.
Анфиса, чувствуя себя бабушкой Марфой Васильевной,
захлопнула дверь в приемную, повернулась и оказалась нос к носу с подозреваемым
в убийстве.
— Ты чего? — спросил он. — Ты чего делаешь, а?
Анфиса прошлась по комнате, прикидывая куда бы сесть, и
выбрала диван.
На диване тоже валялись какие-то бумаги. Некоторые старые и
желтые, а другие новые и белые. Еще лежали чей-то бушлат и пустая пластмассовая
бутылка из-под боржоми.
Бутылку Анфиса взяла двумя пальцами и отнесла в корзину для
бумаг, а бушлат положила на стул сэра Квентина. Потом уселась и придирчиво
посмотрела по сторонам.
Ее обустройство Анфисе, видимо, не очень понравилось, потому
что она встала, чуть-чуть наморщила нос, соображая, вытянула из принтера пару
листов чистой бумаги, а из настольного прибора ручку, взяла с подоконника
какой-то толстый автомобильный журнал и уселась капитально.
Илья Решетников следил за ней глазами.
— Значит, первый вопрос. Скажи мне, кому мог мешать твой
Дима Ершов? Только подумай хорошенько, что ты про него знаешь. У нас времени мало,
и мы не можем по двадцать раз обсуждать один и тот же вопрос.
Илья кинул на пол бушлат, сел за стол и спросил с интересом:
— У нас расследование?
— Ну да.
— И ты его ведешь?
— Ну да.
— А я отвечаю на твои вопросы?
— Ну да.
— И когда я отвечу на последний, ты мне выложишь
подозреваемого как на блюдечке, да?
— Точно, — согласилась Анфиса с удовольствием. — По крайней
мере, мне бы этого хотелось. Ну а если нет, генерал Никоненко отвезет тебя в
КПЗ.
— Он майор, и отвезет в СИЗО.
— Ты хочешь в СИЗО?
— Нет вроде.
— Тогда думай. Соображай. Голова не только для синяков
предназначена, дорогой сэр Квентин.
Илья Решетников развеселился. Вот и еще одна тетка сочла его
тупым, как пробка. Его бывшая жена тоже так считала. От тонкости своей и
возвышенности чрезвычайной.
— Ну, давай. Поднапрягись, Давно он у тебя работал?
— Давно. — Положение дурака его развлекало, хотя он тратил
драгоценное время, которое ему оставил Игорь. А потратить его нужно было с
пользой, привести в порядок дела. Хоть какие-нибудь.
Но ведь сказал ему тогда, в Воротниковском переулке,
программист Славик, что она — сыщица! Сказал? Сказал! А программиста Славика
никто за язык не тянул, он просто так ляпнул, видать, потому, что она на самом
деле сыщица и есть! Может, она и найдет… кого-нибудь, кто на самом деле
укокошил Димку Ершова, хотя надежды никакой, что там у него осталось? Он
посмотрел на часы — два с половиной часа? Или даже меньше?
Надежды было мало, но ему очень не хотелось в СИЗО, и он
отлично понимал, что ситуация сложилась так, что все факты были против него.
Фишка так легла.
А может, еще и поможет она ему, эта Анфиса. Скорее всего,
нет, но чем черт не шутит!..
— Димка работал у меня года… четыре, наверное. Это можно по
договорам посмотреть, а так-то я не вспомню. Ну чего про него?.. Ну,
образованный он, в Америке учился. Или нет, в Англии вроде!
— В Англии? — удивилась Анфиса. — На автобазе работают люди,
которые учились в Англии?
— Ты знаешь, какие я ему бабки платил? — вскинулся сэр
Квентин, вроде уличенный в плохом отношении к своему военному вассалу. — Да он
бы до таких бабок в иностранной конторе через десять лет дослужился бы! И у нас
не автобаза, а предприятие, занятое иностранными перевозками.
— Сколько ты ему платил?
— А какая тебе разница?
— А такая, что теперь все равно. Он уже… умер.
— Три штуки «зеленых». В месяц.
— Прилично, — протянула Анфиса, получавшая в день зарплаты
восемь тысяч восемьсот тридцать два рубля семьдесят семь копеек.
— А как ты думаешь, менеджерам надо платить? Чтобы они врагу
не сдали?
— Врагу не сдается наш гордый «Варяг», — пропела Анфиса. — А
сколько ему было лет?
— Димке-то? Лет двадцать… семь, наверное, а так, шут его
знает. Говорю же, что надо в кадрах спросить! А что такое?
— Ничего. — Анфиса пожала плечами. — Просто я думаю, вдруг
ты заблуждаешься? Вдруг он мог бы уже по пятнадцать получать, и ты ему трешник
платил и уверен, что он был счастлив!
— Да по пятнадцать получает, кого папа на место определил! А
больше никто таких бабок…
— Илья, успокойся. Мы сейчас не рассматриваем вопрос
зарплаты. Мне просто любопытно, выгодно тебе его убивать или не выгодно.
Получается, что не слишком выгодно. Платил ты ему много, он был доволен,
правильно я понимаю?
Илья кивнул.
— Ну вот. Кроме того, если он давно работал, значит, должен
быть в курсе всех ваших дел. Он был в курсе твоих дел?
— Ну, ясный-красный!
— То есть, как ты от налогов уходил, как ты «черные»
зарплаты платил — он все знал, да?
— Да это он платил, — заорал Илья, — он платил, а не я! Он
платил персоналу зарплату, он всю эту кухню бухгалтерскую вел! Он в этом
просекал, блин! А я как нашел, на кого свалить все это, так и свалил!.. Он и не
отказывался, блин, он же менеджер, блин!..
— Не матерись, не люблю.
— Потерпишь, блин! Сама ввязалась!..
— А контрабанду? — вдруг опросила Анфиса. — Возили?
Он так опешил, что даже перестал орать и уставился на нее
своими глазищами. Глазищи у него были очень темные, как будто изнутри залитые
черной тушью.
— Ка… какую контрабанду, твою мать! Не возили мы никакую
контрабанду! Да если бы хоть один раз взяли на границе, то все, песец! А я не
хочу! Знаешь, как я создавал эту, компанию?! Знаешь, сколько я ночей не спал?
Знаешь, как я на Севере на дорогу смотрел и мечтал, что буду грузы возить?! Какая
еще контрабанда?!
Анфиса внимательно посмотрела на него. Он не врал, не
паясничал — он на самом деде вышел из себя, да так, что ей стало немного
страшно.
