– Нет, – искренне сказал Троепольский, – не понимаю.
– Ах, господи, конечно, вы Не понимаете. Сколько вам лет?
– Двадцать девять.
– Вы женаты?
Троепольский усмехнулся. Лера Грекова вчера задавала ему эти
животрепещущие вопросы.
– Вот видите. Вы знаете, почему вы не женаты? Пожалуй, нет.
Пожалуй, этого он не знал. То есть знал, конечно, но не объяснять же ей!
– Федя никогда не был женат, и тут вдруг ему захотелось… Я
не знала, как ему объяснить, что это не лучший вариант.
– Вы не любили его? – брякнул Троепольский неожиданно.
– Да при чем тут любовь?! Любовь не имеет значения.
– Только любовь и имеет значение.
– Вы что? – спросила она холодно. – Романтик-идеалист?
– Я тут ни при чем.
Зоя вдруг резко отодвинула от себя чашку, так что чай
плеснулся на блюдце и на бумаги, и закрыла лицо сложенными ладонями.
– Если бы я знала, что все так… случится, – выговорила она
глухо и стиснула пальцы. – Господи, если бы я только знала, я бы… никогда… а мы
так поссорились!
Троепольский вдруг испытал облегчение – оказывается, она не
такая уж замороженная треска, эта Зоя Ярцева. Оказывается, она все-таки что-то
чувствует.
Гидроузел на реке Чучара!
Из-под пальцев у нее вдруг быстро и обильно закапали слезы,
она вытерла их кулачком, как маленькая девочка. Троепольский молчал. Он не умел
утешать.
– Дайте мне салфетку. – Где?..
– На столе, за вами.
Он нашел коробку и подсунул ей. Она вытянула платок, и
некоторое время они посидели молча.
– Он все время говорил, что все равно от меня не отстанет, –
с горечью выговорила она. – Что он меня заставит. Что я непослушная, но ему
нравятся непослушные. Господи, какие глупости!..
– Может, он так сильно вас любил?
– Я тоже очень сильно его любила.
– Тогда почему?.. Ничего не понимаю. Вы его любили, он вас
любил, все друг друга любили!
– Да потому, что у него уже была семья!.. Троепольский вдруг
решил, что речь идет совсем о другом.
– Жена и дети, что ли?
– Да не было у него никакой жены! Только дочь, но она…
взрослая совсем.
Бац! Арсению показалось, что он изо всех сил стукнулся лбом
обо что-то твердое. Так, что в ушах зазвенело – тоненько, протяжно.
– Позвольте, какая дочь? У Федьки дочь?!
Зоя отняла руки от лица. Глаза были красные, и нос красный,
и вся она будто оттаяла.
– Вы что, не знали? – спросила она недоверчиво. – У него
дочь, очень красивая. Лера. Он так ею гордился, что это было даже смешно. Он
все время про нее рассказывал, звонил ей каждую минуту, спрашивал, во сколько
она приехала…
– Это племянница, а не дочь!
– Это какая-то семейная легенда, про то, что она племянница,
Арсений. Почему-то ее растила Федина сестра, я точно не знаю. Он не особенно
рассказывал. Только все время жалел, что так поздно узнал.
– О чем?!
– О том, что Лера его дочь.
– Черт возьми, – пробормотал Троепольский. В ушах все
звенело и как будто подрагивало. – Вы точно это знаете, Зоя?
– Господи, ну конечно! Он только и делал, что занимался ее
делами, и все мечтал, как мы познакомимся, и переживал, что мы не понравимся
друг другу, как в кино!
– А вы никогда не виделись?
– Ну, не то что не виделись… Я ее несколько раз видела,
когда подвозила Федьку. То домой, то к институту. Я не хотела с ней
знакомиться. Я его… ревновала, понимаете? Сильно.
Троепольский прижал руками свои уши – чтобы меньше звенело.
– Он говорил, что его сестра в детстве часто болела и в
университете болела, а потом не могла на работу устроиться, из-за ребенка. Он
говорил, что очень ей благодарен за то, что она вырастила такую прекрасную
девочку…
Девочка действительна была прекрасна. Но… дочь?! Федина
дочь?! Троепольский сидел напротив нее в кафе, томным голосом рассказывал о
том, как он велик, толковал что-то об образовании и все раздумывал, пригласить
ее на свидание или не приглашать, и решил не приглашать, и потом еще смутно
печалился о своем благородстве!..
Он не был готов к тому, что барышня – Федина дочь. Нет, не
был.
– Послушайте, Зоя, – сказал Троепольский медленно. – Вы…
точно ничего не путаете?
– Ах, господи, да что я могу путать!.. Ничего я не путаю.
– Он никогда не говорил мне о дочери. Я думал, что она…
Племянница.
– Какая разница, дочь или племянница?
– Это все объясняет, – возразил Троепольский. – Все его…
придури. Он жил в какой-то крысиной норе, вы видели его квартиру?!
– Видела.
– У него вечно не было денег, он то у меня занимал, то у
Гришки Сизова! У него машина была как на свалке найденная, и я все никак не мог
понять, в чем дело!
Троепольский отпустил уши и взялся за волосы, будто хотел
выдрать клок побольше. Зоя посмотрела на него и усмехнулась необидно.
– Оказывается, из-за дочери. Ну, конечно.
– У него еще есть мать, тетка и сестра, – холодно сказала
Зоя. – Все они сидят на его шее. Только меня там и не хватало.
Троепольский глянул на нее. Он и забыл, с чего все
начиналось – что Федя уговаривал ее, а она не соглашалась, что “в сорок лет
никто не женится”, что у “нее своя жизнь, а у него своя”. Это интересовало ее
больше всего на свете – именно это, а вовсе не то, что Лера оказалась дочерью,
а не племянницей!
– А может, наоборот?
– Что – наоборот?
– Вы… не сели бы ему на шею, а… поддержали бы его? Так
сказать, подставили бы свою?
– Я не могу! – крикнула она и даже хлопнула ладонью по
столу. – Я не хочу! У меня куча своих проблем! Он выдумал непонятно что и все
время выдумывал, а я… за ним не успевала! Я совсем не такая, как он, а он этого
не понимал! Я люблю комфорт, я не могу работать, когда мне что-то мешает, а он
хотел сделать из меня… нормальную жену!
– Что в этом плохого?
– Да ничего! – Глаза у нее высохли и засверкали, как у кошки
в свете автомобильных фар. У кошки или у вампира из кино со спецэффектами. – Я
вообще не знаю, зачем нужно было все менять! Было так хорошо, пока он не решил,
что обязательно должен на мне жениться! Господи, я так надеялась, что на этот
раз, ну, хоть на этот, все будет хорошо, а он!.. Он говорил, что у нас должна
быть семья, что мы заведем ребеночка, что мысль о том, что я его любовница, его
оскорбляет! Господи, какая чушь, чушь!..
