Ни к какому определенному выводу Рита прийти не успела,
потому что к офису подкатил Жеряпко и попал в ту же самую ловушку, что и она.
Жеряпко ни на секунду не усомнился в том, кто на него напал.
Он был убежден, что охотиться за ним может только один человек — Саша Ядовитый.
А это, несомненно, его люди.
— Федор Ильич! — воскликнула Рита, когда Жеряпко
оказался рядом с ней на заднем сиденье. Его плотно притиснули к Ритиному боку,
потому что возле правой и левой дверцы уселось еще по человеку. Головы
похитителей смотрели только вперед. Машина тронулась с места и понеслась по
улицам.
— На вас напали из-за меня! — трагическим голосом
сказал Жеряпко. — Вы засветились возле моей квартиры.
— Ну и что? — удивилась Рита. — Ну и
засветилась. Но для чего меня похищать? Зачем я им сдалась?
— Наверное, они подумали, что вы — мой друг. И если с
вами что-то случится, мне будет очень больно, — предположил Федор. —
Чтобы я стал податливым, вас начнут пытать.
Рита закрыла рот рукой. Алкогольное опьянение, которое до
сих пор не выпустило ее из своих лап, несколько смягчило испуг.
— Ну, и что мы теперь будем делать? — спросила
она.
— Сражаться, — сверкнул глазами Федор. — Без
боя я не сдамся.
Как он собирался вести бой, будучи пленником, оставалось
неясным. Впрочем, его оптимизм Риту немного взбодрил. Машина выехала из центра
и, повиляв по переулкам, забралась в какой-то двор. Одноэтажный домик,
огороженный высоким забором, с виду был неказист, зато внутри оказался просто
картинкой. Было ясно, что у хозяина водятся денежки. «Вон как живут
бандиты! — подумала Рита. — Небось таких домов у этого типа несметное
количество». Холл был большой и просторный. Ковер, пружинивший под ногами,
просто вопил о деньгах. В подсвеченном аквариуме, занимавшем полстены, плавали
важные рыбки. Когда Риту грубо втолкнули в комнату, она вдруг рассердилась на
судьбу.
"Какого черта все это происходит со мной?
Почему я должна отстаивать честь и достоинство едва
знакомого мужика, который соблазнил неподходящую женщину?"
Жеряпко, готовившийся к встрече с мужем своей обожаемой
Валентины, гордо воздел подбородок. В его глазах полоскалась отвага.
Серафим Леонидович Сметанников, сидевший за столом с видом
хозяина, был мгновенно опознан им как Саша Ядовитый. Едва увидев своего врага,
Федор, словно нож, воткнул в него взгляд, полный живой ненависти.
Серафим Леонидович был человеком средних лет с птичьей
внешностью — острый носик, похожий на клюв, редкие светлые брови над круглыми
глазами, руки с тонкими цепкими пальцами. Однако скупые медленные движения и
почти неподвижный взгляд компенсировали все недостатки внешнего вида и делали
его фигурой значительной, почти пугающей. Пленников поставили напротив стола.
— Ну-с? — спросил Серафим Леонидович с
прокурорским видом. — Надеюсь, вы догадались, кто я такой?
— Естественно, — сказала Рита, прикидывая, похож
ли этот тип на человека, применяющего пытки.
— У вас есть что мне сказать?
Рита и Федор сосредоточенно переглянулись. У Федора,
конечно, много чего накопилось, но присутствие ни в чем не повинной дочери
Стрелецкого удерживало его от оскорблений.
— Да что уж тут скажешь? — хмыкнула Рита, имея в
виду любовь Федора и Валентины. — Это просто судьба. Судьба вмешалась в
вашу жизнь.
— Судьба? — свистящим шепотом переспросил
Сметанников, сплетая и расплетая пальцы. — Вы что, со мной шутите? О чем
вы думали все это время? — И поскольку оба пленника молчали, продолжил:
— Я знаю, о чем вы думали. О том, что я вас не достану.
Не так ли? Что я не узнаю, где вы скрываетесь. Что вы
останетесь безнаказанными.
— Слушайте: при чем здесь я? — Рита прижала к
груди кулак.
— Вы его сообщница, — коротко ответил Сметанников.
— Сообщница? Как можно быть сообщницей в таком глубоко
личном деле? — возмутилась Рита. — Я ему свечку не держала! —
Она кивнула на Федора.
— А для чего ему было свечку держать, — по-своему
расценив метафору, ответил Сметанников, — если он не сделал самого
главного?
Федор, понимавший под «самым главным» соблазнение чужой
жены, откровенно сконфузился. Он действительно не сделал самого главного. Рита
вопросительно посмотрела на него и, заметив малиновый румянец, обрадовалась:
— Ну вот, тем более — все было вполне невинно!
— Знаете что! — Сметанников хищно пошевелил
ноздрями. — За невинность деньги не платят!
— Что он имеет в виду? — шепотом спросила Рита у
Федора Ильича. — Какие деньги?
— Не знаю, — тоже шепотом ответил тот.
— Может быть, он хочет, чтобы вы выкупили у него жену?
— Как это?
— Обыкновенно. Вы ему — выкуп, он вам — вашу Валентину.
— Нет-нет, — замотал головой Федор. — Это
невозможно, немыслимо!
Рита не стала слушать его интеллигентский лепет и,
повернувшись к Сметанникеву, коротко спросила:
— Сколько?
— Не понял, — повернул к ней правое ухо Серафим
Леонидович. — В каком смысле — сколько?
— Сколько мы вам должны? — уточнила Рита,
стараясь, чтобы ее голос звучал жестко.
— А вы не знаете? — с известной долей ехидства
переспросил тот, полагая, что сумма, которую он заплатил за несостоявшееся
убийство обманщиками-киллерами, еще не растрачена.
Рита снова наклонилась к Жеряпко и шепотом спросила:
— Может быть, у бандитов существуют какие-нибудь
расценки на жен? Вы случайно не в курсе?
Тот отрицательно покачал головой и горестно сказал:
— Сколько бы он ни запросил, моих сбережений все равно
не хватит. Не тот масштаб.
— Деньги — не проблема, — ободрила его Рита, руку
которой оттягивал портфель, набитый валютой США. «А что, если отдать этому типу
все? — внезапно подумала она. — Я к этим долларам еще не привыкла.
Легко пришли — легко и уйдут». Внезапное богатство Риту беспокоило. Подспудно
она была бы рада от него избавиться.
— Вы гарантируете нам освобождение? — спросила
Рита строго.
Серафим Леонидович гарантировал. Почувствовав их тревогу, он
весьма раздраженно заметил:
— И прекратите трястись. Если бы в моем окружении были
люди, способные на убийство, стал бы я связываться с вами?
Рита не очень хорошо понимала логику его слов, но в тот
момент ей было не до нюансов. Шагнув к столу, она мягко положила на него
портфель и демонстративно спрятала руки за спину. Чуть шевельнув бровью,
Серафим Леонидович потянулся было к замку, но потом передумал и поманил Риту
пальцем:
