— Как ты съездила в Нью-Йорк? — спросил он. — Как дочь, в порядке?
— Спасибо, у нее все нормально. Мы прекрасно провели время вдвоем. — Талли произнесла эти слова совсем другим, значительно более бодрым голосом, и Джим сразу это заметил. Похоже, поездка к дочери пошла Талли на пользу.
— А как она восприняла новости?
— Конечно, Макс очень расстроилась. Она была привязана к Ханту. Бриджит Макс и вовсе знала с детства, поэтому услышать о них такое… В общем, для нее это было серьезное разочарование. Сначала она мне даже не поверила, представляешь?..
Джим что-то пробурчал в трубку. Он не стал напоминать Талли, что она сама поверила в измену любимого человека далеко не сразу. Да и в Бриджит она начала сомневаться только под давлением неопровержимых доказательств.
— Но потом, — продолжала Талли, — мы постарались отвлечься от неприятностей и как следует отдохнуть.
— Я рад за вас обеих, — серьезно сказал Джим. — Тебе, во всяком случае, это было необходимо. Когда ее отпустят после предъявления обвинения, я тебе сообщу.
— Хорошо, — откликнулась Талли, думая о том, что теперь-то ей больше не нужно ничего предпринимать.
Начиная с завтрашнего дня делом Бриджит будет заниматься окружной прокурор или кто-то из его заместителей, которые в течение нескольких месяцев будут тщательно отбирать и оформлять имеющиеся улики, чтобы добиться успеха на процессе. И только когда состоится слушание дела, Талли предстоит выступить в суде в качестве свидетельницы и потерпевшей. Такова была ее официальная роль в этом деле.
На следующий день вечером Джим, как и обещал, позвонил ей. Он сообщил, что Бриджит подписала обязательство о передаче права собственности на свой особняк в качестве обеспечения залога, после чего ее отпустили до суда. Таким образом, она хотя и вышла из тюрьмы, все же оказалась на достаточно коротком поводке: попытайся Бриджит скрыться, и принадлежащая ей недвижимость тотчас будет арестована.
— Будь осторожна, — предупредил Джим. — Не нужно бояться, просто будь внимательнее. Вряд ли она отважится на что-то противозаконное, однако мне кажется — тебе в любом случае не стоит с ней встречаться.
— Я и не собираюсь с ней встречаться, — твердо ответила Талли. — Кстати, как она вела себя в суде?
— Она не показалась мне напуганной, если ты об этом. Напротив, я бы сказал, что мисс Паркер держалась вызывающе, почти грубо.
Талли его слова удивили — она-то знала совсем другую Бриджит, но Джим с самого начала ожидал чего-то подобного. Ему довелось повидать немало злоумышленников, и все они вели себя на первом заседании практически одинаково.
— Так часто бывает, — добавил он. — Она пыталась всем своим видом показать, что это оговор, и разговаривала с судьей очень высокомерно, почти презрительно.
— А как судья на это отреагировал? — полюбопытствовала Талли.
— Никак. Он давно привык к подобным штучкам. Что касается мисс Паркер, то до нее, похоже, еще не дошло, что она влипла в серьезную передрягу, из которой вряд ли выберется. Ей по-прежнему кажется, что она может повернуть ситуацию, как сама захочет. Когда она обращалась к судье, то несколько раз повторила фразу: «Вы хоть знаете, кто я такая?» И должен сказать, что это практически симптом…
Что-то в этом роде Джим и предполагал уже давно. Постоянно находясь рядом с Талли, Бриджит утратила ощущение реальности и вообразила себя знаменитостью и звездой, которой многое позволено, — и вела себя соответственно. Наблюдая ее в зале суда, Джим окончательно убедился, что Хант был прав, когда говорил об «отождествлении». Бриджит, несомненно, считала себя второй Талли: она была исполнена сознания собственной значимости и держалась вызывающе и нагло. Еще немного, и судья мог бы оштрафовать ее за оскорбление суда.
— Ее обвинили в присвоении крупных сумм денег, обмане, электронном мошенничестве и уклонении от налогов, — продолжал Джим. — Положение мисс Паркер очень серьезно, но она пока этого не сознает. Ничего, когда в тюрьме ее отправят чистить нужники, до нее быстро дойдет, куда она попала.
Нарисованная им картина заставила Талли содрогнуться. Она просто не могла представить себе Бриджит за чисткой туалета.
— Сведения могут просочиться в прессу, — предупредил Джим, — ведь потерпевшей стороной значится сама Талли Джонс, а не какая-то безвестная женщина. Будь готова к тому, что тебе начнут названивать журналисты. Быть может, кто-то из них даже приедет к твоему дому.
— Это еще зачем? — удивилась Талли. — Мне все равно нечего им сказать.
— Журналистов это никогда не останавливало, — ответил Джим, и Талли подумала, что он прав. До сих пор ей удавалось избегать назойливого внимания прессы, но она хорошо знала, как это бывает.
— Хорошо, что Макс здесь нет, — сказала Талли с чувством.
В последний раз она звонила дочери вчера, сразу после разговора с Джимом, чтобы рассказать ей новости. Теперь, когда Макс знала всю историю, Талли не собиралась ничего от нее скрывать. Тем не менее они обе еще не до конца поверили, что вся эта некрасивая история случилась на самом деле.
После этого Талли попрощалась с Джимом, условившись о том, что он сразу даст ей знать, если произойдет еще что-то важное. Но, проснувшись на следующий день, Талли сразу подумала, что, скорее всего, еще долго не услышит его голоса. Прежде чем дело попадет в суд, пройдет еще много месяцев, в течение которых вряд ли стоит ожидать каких-то событий. Как сказал Джим, жернова правосудия проворачиваются слишком медленно, поэтому ей следует приготовиться к долгому ожиданию. Даже после того, как дело попадет наконец в суд, потребуется несколько заседаний, прежде чем будет вынесен окончательный вердикт и Бриджит отправится в тюрьму. Какое-то время потребуется и на исполнение судебных решений, связанных с компенсацией понесенного Талли ущерба.
Компенсацию ущерба ей нужно было обсудить с Грегом Томасом. Когда Талли позвонила ему, он как раз занимался подготовкой гражданского иска. В ответ на ее вопрос адвокат сказал, что собрать все нужные документы недолго, но вот их рассмотрение в судебных инстанциях может занять немало времени. Сколько?.. Год или, может быть, немного меньше. Услышав эти слова, Талли разочарованно вздохнула. Ей хотелось поскорее забыть обо всех своих бедах, но похоже было — сбросить с плеч этот груз она сможет не скоро. Ждать, пока пройдут судебные заседания, было все равно что наблюдать за тем, как растет трава, но сделать она все равно ничего не могла. Оставалось только унять свое нетерпение и ждать. Примерно так сказал ей отец, когда она пожаловалась ему на медлительность закона. Терпеть и ждать — вот все, что ей оставалось.
Стараясь отвлечься от невеселых размышлений, Талли решила целиком отдаться работе, которая всегда была для нее лучшим лекарством от всех проблем, благо работы у нее было даже больше, чем всегда, — главным образом потому, что она так и не решилась нанять новую помощницу на место Бриджит. Талли просто не могла заставить себя сделать этот довольно важный и ответственный шаг. Утратив доверие к людям, она предпочитала сама решать даже мелкие организационные и административные вопросы, которыми раньше ведала Бриджит. А уж о том, что ее личными делами снова будет заниматься кто-то посторонний, Талли было страшно даже подумать.
