Мег была опытным профессионалом, но сейчас ей было даже немного стыдно, что она причинила Талли такую сильную боль. Узнать, что твой любимый мужчина изменял тебе с твоей же лучшей подругой, причем узнать это от постороннего человека, — такого не пожелаешь и злейшему врагу, думала она.
Талли покорно взяла листок с телефоном.
— Так что мне теперь делать? — спросила она все еще растерянным тоном.
— Будет лучше, если вы сначала встретитесь с Джимом и только потом станете обвинять в чем-либо вашу помощницу, — сказала Мег. — В данном случае поспешность может только повредить. С мистером Ллойдом вы можете объясниться, когда… когда будете в силах это сделать, но я бы не стала выяснять отношения с мисс Паркер сейчас. Возможно, Джим захочет познакомиться с ее банковской историей, но если вы обвините ее в краже, она будет настороже и попытается замести следы. Ведь вы не хотите, чтобы она ушла от наказания? Кроме того, прежде чем вы ее уволите, мисс Паркер может попытаться снова украсть с ваших счетов, а вы и так потеряли немалую сумму, которую трудно будет вернуть. И еще — не обсуждайте вопрос о деньгах ни с мистером Ллойдом, ни с вашим бухгалтером Карсоном, это тоже может вам повредить. Лучше поговорите с Джимом, я уверена — он даст вам лучший совет, чем я.
— Хорошо, я… я позвоню ему, — сказала Талли, пряча листок с телефоном в свою бесформенную сумку. Застегнув «молнию», она еще некоторое время сидела неподвижно, растерянно глядя на Мег. — С-спасибо, — выдавила она наконец. Что еще сказать, Талли не знала, поэтому она просто кивнула и встала, опираясь на стол. Голова у нее шла кру́гом, и Талли все еще плохо понимала, что делать, куда идти…
— Мне было очень неприятно сообщать вам такие скверные новости, — сочувственно сказала Мег.
Именно это больше всего не нравилось ей в ее работе. Идти по следу, понемногу складывать друг с другом разрозненные фрагменты информации в надежде получить целостную картину — это было интересно и захватывающе, но как же тяжело было порой сообщать о результатах ничего не подозревающим клиентам, многие из которых были порядочными и даже довольно симпатичными людьми. Смотреть на Талли, видеть ее глаза, чувствовать ее боль было мучительно, и Мег стоило большого напряжения не отводить взгляд. Грег Томас говорил ей, что Талли Джонс — глубоко порядочная женщина, и она сама в этом убедилась. «Ну почему, почему именно порядочным и честным людям выпадают в жизни самые жестокие страдания?» — в который уже раз спрашивала себя Маргерит Симпсон.
Она проводила Талли к выходу из офиса и предложила звонить, если ей понадобится еще какая-то помощь. На прощание она вручила клиентке папку с фотографиями и отчетами детективов.
— У нас есть копии, — сказала Мег. — А вам это может пригодиться.
Талли сжала папку в руках. В глазах у нее вновь стояли слезы. Да, фотографии Ханта с другой женщиной, отчеты детективов о результатах наблюдения за ним и Бриджит и другие результаты расследования непременно понадобятся ей для того, чтобы… Нет, она не станет думать об этом сейчас, слишком уж это тяжело. Больше всего на свете Талли хотелось отшвырнуть от себя папку и повернуть время вспять, но увы — это было невозможно.
— Большое спасибо, Мег, — негромко проговорила Талли. — Я сегодня же позвоню вашему коллеге.
— Сделайте это, — кивнула та. — Нельзя бросать расследование на полпути.
В ответ Талли снова кивнула и пошла к машине. По дороге она чуть не споткнулась — ноги плохо ее слушались, к тому же сейчас она могла думать только о том, что́ она узнала о Ханте, о Бриджит, о молодой женщине с ребенком. Фотография — та, на которой Хант нежно целовал свою любовницу, — так и стояла у нее перед глазами.
Талли села в машину, завела мотор и отъехала. Только вернувшись домой, она позволила себе заплакать.
Глава 8
К счастью, Ханта дома не было, и он не мог видеть написанного на ее лице отчаяния. Талли долго сидела в темной гостиной, громко всхлипывая и прижимая к груди папку с документами. Ей хотелось бы, чтобы этих документов никогда не существовало, но они были, и игнорировать этот факт она не могла. В конце концов Талли раскрыла папку и, не переставая плакать, принялась перебирать снимки. Вот Хант целует Анджелу, вот держит за руку ее сына, и все это происходило считаные дни назад… Он выглядит счастливым и, похоже, даже не вспоминает о ней, о Талли, чья жизнь рассыпалась как карточный домик. Нет, не рассыпалась, а разлетелась вдребезги, и осколки уже не собрать, не склеить…
Талли все еще сидела в темноте, когда примерно час спустя вернулся Хант. Он привез большой пакет с продуктами и поэтому сразу прошел в кухню. Талли в темной гостиной Хант не заметил, и она, встав с дивана, последовала за ним, двигаясь бесшумно, как призрак. Хант положил продукты на стол, обернулся и вздрогнул, увидев ее. Талли выглядела ужасно: глаза покраснели и опухли, волосы висели сосульками, а руки, которыми она продолжала прижимать к груди папку, тряслись, как у пьяницы.
— Талли? Ты приехала?! У тебя совершенно больной вид. Тебе нужно как можно скорее лечь. Хочешь, я вызову врача?
Он притворялся озабоченным, но теперь Талли ясно видела, что настроение у него прекрасное, а почему — об этом она думать не хотела. Одному богу известно, где и с кем он был, прежде чем приехал сюда. Интересно, зачем ему вообще понадобилось возвращаться в ее дом — ведь, если верить Мег, в последнее время каждый свободный вечер Хант проводил со своей новой любовницей, которая уже давно рассказала своим подругам, что скоро они поженятся и заживут нормальной, полноценной семьей. Теперь Талли было ясно, что каждый раз, когда Хант говорил, что собирается играть в теннис с друзьями, встречаться с деловыми партнерами или ужинать с представителями японского инвестора, он, скорее всего, лгал. И вся их совместная жизнь была ложью. Быть может, Хант и не брал ее денег, зато он разбил ей сердце.
— Эй! С тобой все в порядке?
Должно быть, выражение лица Талли напугало Ханта, поскольку он шагнул к ней, протягивая вперед руки, но она попятилась от него. Выглядела Талли и в самом деле как собственный призрак, ненадолго восставший из могилы после поспешных и небрежных похорон.
Не отвечая, она достала из папки одну из фотографий — ту самую, на которой он целовал Анджелу, — и протянула ему. Хант бросил на нее недоуменный взгляд, потом его глаза широко раскрылись от неожиданности. Лицо его смертельно побледнело; казалось, он вот-вот потеряет сознание.
Талли, впрочем, чувствовала себя не лучше.
— Это твой «теннис с друзьями»? — спросила она с горечью и заглянула ему в глаза.
— Но как ты… — растерянно пробормотал Хант. — Зачем?!
Из глаз Талли снова потекли слезы, и у него сделалось такое лицо, словно он и сам готов был заплакать.
— Зачем ты это сделала? Я имею в виду — я бы и сам тебе все сказал, если бы ты спросила.
— Как я могла спросить, если я ничего не знала, пока не увидела это ? — парировала Талли. — И не узнала бы, если бы не обратилась в детективное агентство, которое установило за тобой слежку. Ты неплохо прятался, Хант… прямо шпион какой-то. Кстати, эта твоя Анджела всем говорит, что вы скоро поженитесь. Это правда?
