— Меня она тоже беспокоит, — быстро сказала Талли, хотя до этого она почти не вспоминала про исчезнувший миллион. То, что Виктор ставил под сомнение порядочность Бриджит, тревожило ее куда сильнее. Тут к ней в голову пришла новая мысль, и Талли с радостью за нее ухватилась. — Знаете что?.. — сказала она. — Если вы не против, я хотела бы показать счета и сводные ведомости отцу. Он разбирается в этих вещах гораздо лучше меня, может быть, он что-нибудь посоветует.
Сэм Джонс не был бухгалтером, однако за долгую адвокатскую карьеру он изрядно поднаторел в работе с самыми сложными финансовыми документами. Кроме того, его советы всегда были взвешенными и по-житейски мудрыми.
— Конечно, покажите, — согласился Виктор.
— Тогда так и сделаем, — ответила Талли. — Спасибо за звонок, Виктор. Я перезвоню вам позже.
Она еще некоторое время сидела неподвижно, размышляя о странных счетах из отелей, но так ничего и не придумала. Вздохнув, Талли снова взялась за телефон и набрала отцовский номер.
— Привет, па! — сказала она, как только тот снял трубку. Талли очень старалась, чтобы ее голос звучал как можно беззаботнее, но старый юрист слишком хорошо знал свою дочь. За всю жизнь Талли ни разу не удавалось его провести.
— Что стряслось? — Сэм Джонс по обыкновению старался сразу взять быка за рога.
Талли принужденно рассмеялась.
— Слушай, па, тут во время аудиторской проверки всплыли кое-какие не совсем понятные обстоятельства, и мне нужен твой совет. Мне кажется, мой бухгалтер ошибся, но я не совсем уверена… Ты не взглянешь на документы?
На мгновение ей стало неловко — в конце концов, ее отец был уже стар, и силы нередко ему изменяли. С другой стороны, его ум оставался быстрым и ясным, а интуиция порой просто поражала.
— Конечно. Пришли мне документы, когда сможешь. А в чем, собственно, проблема?
— Мой бухгалтер, Карсон, утверждает, что я ежемесячно расходую около двадцати пяти тысяч долларов наличными, тогда как на самом деле я трачу от силы две сотни. Бриджит тоже говорит, что оплачивает все счета кредитной картой или чеком. В общем, мы никак не можем разобраться, в чем тут дело.
— У тебя есть объединенный счет с Хантом? — тотчас спросил Сэм.
Как и всегда в подобных случаях, он предпочитал говорить без обиняков, хотя Хант ему очень нравился. Кроме того, Сэм прекрасно знал, что у Ханта достаточно своих денег и он никогда не скупится, когда речь идет о подарках Талли или Макс.
— Нет, — сказала Талли. — У нас нет общего имущества. Виктор, кажется, тоже меня об этом спрашивал. Бедняга до сих пор ломает голову, но у него, похоже, нет никаких предположений насчет того, куда могли деваться эти деньги. Двадцать пять тысяч в месяц… Виктор утверждает, что за три года я потеряла без малого миллион. Это, конечно, немало, но я велела себе не расстраиваться, пока все не выяснится. Быть может, это просто какая-то ошибка.
— Пусть твой бухгалтер пришлет мне все записи и сводные ведомости. Я постараюсь помочь.
— Спасибо, па.
Талли почувствовала, как у нее потеплело на сердце. Сколько она себя помнила, отец всегда готов был прийти к ней на помощь, поддержать советом или просто шуткой. Тем не менее о счетах из отелей она говорить не стала — главным образом потому, что не видела в этом большого смысла. Вряд ли Сэм мог каким-то образом узнать, было ли появление этих счетов следствием кражи пароля к кредитке, или просто Бриджит утаила от Талли правду. Другое дело — наличные. Если Виктор где-то ошибся, отец непременно выяснит, где, и тогда странная ситуация наконец разрешится. Разрешится ко всеобщему удовлетворению, как надеялась Талли.
И она позвонила Виктору и попросила переслать отцу копии всех документов, какие могли ему понадобиться. Виктор обещал, что отправит их с курьером в самое ближайшее время, и Талли с легким сердцем вернулась к работе. Она не сомневалась, что история с пропавшим миллионом очень скоро разъяснится.
Вечером Бриджит отвезла Талли в Лос-Анджелес. По дороге подруги, как всегда, болтали о всякой всячине, но Талли, хотя и старалась поддерживать разговор, была рассеянна и не особо внимательна. Она думала о том, что́ сообщил ей Виктор, и никак не могла сосредоточиться на беседе. Бриджит, впрочем, не заметила легкой холодности подруги. В Лос-Анджелесе она высадила Талли перед ее особняком и укатила.
По дороге домой Талли все же решилась спросить Ханта об отелях, но, когда отворила дверь, сразу поняла, что он еще не вернулся. На кухне Талли нашла записку, в которой Хант сообщал, что ужинает с инвесторами и будет поздно. Заканчивалась записка обычным «Люблю, целую», но сейчас эти слова показались Талли не совсем искренними. Опустившись на диван, она снова задумалась о том, какое отношение Хант может иметь к дорогим лос-анджелесским отелям и почему он сказал Виктору, что останавливался там вместе с ней.
Так ничего и не придумав, Талли позвонила дочери в надежде немного отвлечься. Они очень мило поболтали, но потом Макс сказала, что ей нужно еще кое-что почитать к завтрашнему семинару, и Талли нехотя повесила трубку. Не успела она отложить телефон, как он снова зазвонил. Это был ее отец.
— Виктор был прав, — сказал Сэм Джонс обеспокоенно. — Ты действительно теряешь каждый месяц по двадцать пять тысяч или около того. Ты не пробовала поговорить с Бриджит? Как она это объясняет? Насколько я помню, твоя помощница всегда была очень аккуратна, но и двадцать пять тысяч наличными совсем не та сумма, которую можно просто «потерять».
— Я знаю, па, — ответила Талли. — Бриджит ничего не понимает, да и я тоже. Во всяком случае, я не швыряю доллары направо и налево. Я даже не играю на тотализаторе!..
— Я знаю, дочка. — По его голосу Талли поняла, что отец улыбается, однако его тревога не улеглась.
— Бриджит уже семнадцать лет оплачивает все мои счета и подписывает чеки, — добавила она. — И за все это время она не совершила ни одной ошибки, не говоря уже о… Так я, во всяком случае, считала, но Виктор утверждает, что я теряю деньги уже несколько лет…
Три года, если точнее. Ровно три года назад Хант переехал к ней, однако, насколько она знала, у него никогда не было доступа к ее деньгам, так что разгадка лежала, скорее всего, где-то в другой области. Тут Талли невольно вздрогнула. Теперь она знала достаточно много, чтобы испытывать тревогу, но все же этого было слишком мало, чтобы найти ответ на мучившие ее вопросы.
— Я уверена, что это не Бриджит, па, — добавила она. — У нее хватает своих денег, которые достались ей по наследству от матери, к тому же у меня она получает хорошую зарплату. Нет, Бриджит нет никакой необходимости… красть. — Произнести последнее слово ей было нелегко, но Талли чувствовала, что должна озвучить все возможные варианты. — И она человек просто кристальной честности, другого такого я в жизни не встречала. За семнадцать лет у нее не прилипло к рукам буквально ни цента! — добавила Талли. Она доверяла Бриджит безоговорочно, но доверяла не просто так, от широты души или по глупости. Бриджит заслужила ее доверие, доказав свою честность и надежность.
