Я поднял правую руку, сжимая в ней Грейсвандир, и выставил
ее вперед. Потом попробовал сесть. Когда мне это удалось, я увидел, что некое
красноватое образование с желтыми краями вращается прямо над головой Бранда,
трещит и рассыпает искры и маленькие молнии. Рев теперь сменился воем.
Бранд перехватил свой меч под рукоять и поднял его над
плечом, словно копье, целясь в меня. Я понимал, что ни парировать, ни
увернуться сейчас не смогу.
Мысленно я послал приказ Камню и тому облаку в небесах...
Что-то ярко вспыхнуло, и короткая молния из облака коснулась
меча Бранда...
Оружие выпало у него из рук; он невольно прижал к губам
обожженную ладонь. Однако левой своей рукой он стиснул Камень Правосудия,
словно наконец поняв, что я творю, и пытаясь уменьшить мое влияние на Камень.
Бранд сосал обожженные пальцы и с ужасом смотрел вверх; вся ярость и гнев
исчезли с его лица. С небес к нему начинала спускаться чудовищная воронка.
Тогда он вдруг ступил на черный участок Образа, повернулся
лицом к югу, поднял обе руки и что-то выкрикнул: слов я не расслышал из-за
нарастающего воя.
Воронка накрыла его, он стал вдруг каким-то плоским, словно
размытым, потом начал уменьшаться, съеживаться, но не то чтобы стал меньше в
размерах, а просто как бы удалился от меня. Он будто таял вдали и исчез за одно
лишь мгновение до того, как смертоносная воронка лизнула то место, где он
только что стоял.
Вместе с ним исчез и Камень, так что у меня не было никаких
средств воздействия на ту штуку, что висела теперь у меня над головой. Я не
знал, что лучше: присесть и не двигаться или возобновить движение и добраться
до конца Образа. Я решил пока что не двигаться — ураган, похоже, охотился за
теми, кто нарушал нормальное положение вещей в этом месте. Я буквально приник к
светящейся линии Образа. А когда осмелился приподняться на четвереньки, воронка
уже начала подниматься. Вой ослабел, а потом и совсем стих. Синие огни,
горевшие у моих подошв, почти погасли. Я повернулся и посмотрел на Фиону. Она
знаками показала, чтобы я встал и двигался дальше.
Я медленно поднялся, видя, что вихревое образование надо
мной продолжает рассасываться, и возобновил свое движение. Проходя по тому
темному участку, где еще совсем недавно прошел Бранд, я в очередной раз воспользовался
Грейсвандиром. Искореженные остатки меча Бранда валялись у дальнего края темной
зоны.
Ах, как мне хотелось, чтобы существовал какой-нибудь более
легкий способ выбраться отсюда! Ведь теперь было совершенно бессмысленно
проходить весь Образ до конца. Однако нельзя повернуть назад, если ты уже
ступил на узор, а пытаться уйти, как Бранд, по черному пятну я совершенно не
хотел. Так что я двинулся к Великой Кривой.
Интересно, куда исчез Бранд? Если бы я это знал, то мог бы,
достигнув центра, приказать Образу отправить меня за ним следом. Возможно, у
Фионы и были какие-то соображения на сей счет... Скорее всего он, конечно,
отправился туда, где у него есть союзники. И, наверное, бессмысленно
преследовать его в одиночку...
Что ж, по крайней мере мне вовремя удалось прервать его
настройку на Камень.
Я вступил на Великую Кривую. Вокруг меня взвился целый сноп
искр.
Глава 12
Мы были на вершине горы: послеполуденное светило висело над
скалами слева, отбрасывая вправо длинные тени. Солнце просвечивало сквозь
листву деревьев, окружавших мою гробницу; тепло чуть смягчало пронизывающий
ветер Колвира. Я выпустил руку Рэндома и повернулся, чтобы посмотреть на того,
кто сидел на скамье перед мавзолеем.
Лицо юноши с пробитого Козыря, от носа к подбородку уже протянулись
резкие морщины, черты посуровели, в глазах глубокая внутренняя усталость;
упрямый подбородок вздернут вверх, что на карте было не так заметно.
Так что я узнал его еще до того, как Рэндом произнес:
— Это мой сын Мартин.
Мартин встал, когда я подошел к нему, пожал мне руку,
сказал: «Дядя Корвин», и выражение лица его несколько переменилось, но совсем
немного. Он внимательно изучал меня.
Юноша был на несколько дюймов выше Рэндома, однако такой же
стройный и легкий. Его подбородок и скулы были тех же очертаний, а волосы —
такие же светлые и густые.
Я улыбнулся:
— Долго же тебя не было в Амбере... Впрочем, и меня
тоже.
— Но я никогда по-настоящему и не бывал в Королевстве, —
ответил Мартин. — Я вырос в Ребме... и еще в других местах...
— Тогда позволь мне приветствовать тебя, племянничек.
Ты явился как раз в самый интересный момент, Рэндом, должно быть, уже рассказал
тебе кое-что?
— Да, именно поэтому я и попросил встретиться с тобой
здесь, а не там.
Я глянул на Рэндома.
— Последний дядя, которого видел Мартин, был Бранд, —
пояснил Рэндом, — и обстоятельства этого свидания, как ты догадываешься, были
не самые благоприятные. Так что вряд ли ты станешь винить его за выбор
подобного места?
— Не стану. Бранда я только что повидал и не могу
сказать, что остался в безумном восторге.
— Повидал? — удивился Рандом. – А мне, значит, ни
слова?
— Он сбежал из Амбера, у него Камень Правосудия. Знай я
заранее то, что знаю теперь, наш милый братец все еще сидел бы в своей башне.
Именно он виновен во всем, и он чертовски опасен.
Рэндом кивнул.
— Знаю, — сказал он. — Мартин подтвердил все наши
подозрения: удар кинжалом ему действительно нанес Бранд. А что насчет Камня?
— Он опередил меня в Тени-Земля, где я оставил Камень.
Однако он должен был пройти Образ и как бы настроить Камень на себя. Только что
я помешал ему сделать это в Про-Образе, в настоящем Амбере. Он сбежал. Джерард
переправил туда охранников, на помощь Фионе, чтобы он не вернулся и не
попробовал снова. Образы Амбера и Ребмы также под охраной.
— Но зачем ему власть над этим Камнем? Чтобы поднять
несколько ураганов? Черт возьми, да он может прогуляться в Тень и устроить там
любую бурю, какая ему по душе.
— Человек, настроенный на Камень Правосудия, может
использовать его, чтобы разрушить Путь.
— Вот как? И что тогда будет?
— Наш мир, каким мы знаем его, погибнет.
— Вот как, — снова произнес Рэндом и добавил: — А ты
откуда знаешь?
— Долгая история, некогда рассказывать, но я узнал ее
от Дворкина, а в этом отношении я ему совершенно доверяю.
— Так он все еще где-то здесь?
— Позже поговорим и об этом, — сказал я.
— Ладно. Но Бранд, должно быть, сошел с ума, если
стремится сотворить такое!
