Задний двор выглядел иначе! Пара развалившихся садовых
стульев, которые когда-то были прислонены мной к полуразрушенной клетке для
цыплят и которые у меня все не хватало времени убрать, куда-то исчезли. То же
самое произошло и с самой клеткой. В прошлый раз, когда я проезжал здесь, все было
на месте. Куча сухих веток, которые когда-то я сам спилил и сложил вместе с
давнишними, полусгнившими, чтобы время от времени рубить на дрова, тоже
исчезла.
Не было на месте и компостной кучи.
Я бросился туда, где она раньше лежала. Там был только неправильной
формы участок голой земли примерно той же формы, что и сама куча.
Но я давно уже обнаружил, еще только настраиваясь на Камень,
что могу заставить себя почувствовать его присутствие. На мгновение я закрыл
глаза и попытался это сделать. Ничего.
Я снова стал искать, на этот раз особенно тщательно, но
нигде не заметил его волшебного, сказочного блеска. Не понимаю, на что я
рассчитывал: ведь я действительно не чувствовал Камня Правосудия где-либо
поблизости.
Окна в освещенной комнате были не занавешены. Осматривая
домик снова, я заметил, что ни на одном из окон нет ни занавесок, ни жалюзи, ни
ставен. А значит...
Я обошел дом с другой стороны и, подойдя к освещенному окну,
быстро заглянул внутрь. Большая часть пола была накрыта разными тряпками и
мешковиной. Мужчина в кепке и рабочей одежде красил дальнюю стену.
Ну разумеется!
Я ведь тогда попросил Билла продать дом! И подписал все
необходимые бумаги, лежа в местной клинике после того покушения на меня, когда
еще рассчитывал вернуться домой — возможно, благодаря воздействию Камня. По
местному времени с тех пор прошло уже несколько недель, если считать, что
временной коэффициент Амбера по отношению к Земле примерно два с половиной к
одному, да плюс те восемь дней, которых, по времени Амбера, стоило мне пребывание
у Двора Хаоса. Билл, конечно же, уже поступил в полном соответствии с моей
просьбой. Однако дом был в плохом состоянии, он и до меня несколько лет
простоял заброшенный, потом там «похозяйничали» какие-то бандиты... Нужно было
сменить рамы, починить крышу, сделать новые водосточные желоба, покрасить
стены, кое-где подцементировать... И еще там было жуткое количество мусора — и
в доме, и во дворе, — который требовалось убрать...
Я повернул прочь и пошел вниз к дороге, вспоминая, как в
последний раз тащился здесь на четвереньках, в полубессознательном состоянии, а
из раны в боку текла кровь. В ту ночь было куда холоднее, на земле лежал снег,
и сверху тоже падали снежинки. Я прошел мимо того места, где сидел, махая
наволочкой и пытаясь остановить машину. Перед глазами у меня тогда плыл туман,
но я еще помнил, как пролетали мимо автомобили.
Я пересек дорогу и двинулся по полю к деревьям. Отвязывая
Барабана и садясь в седло, я сказал ему:
— Надо кое-куда заглянуть. На этот раз не слишком
далеко, правда.
Мы вернулись на дорогу и проехали по обочине мимо моего
бывшего дома. Если бы я не сказал тогда Биллу, чтобы продал дом сразу же,
компостная куча все еще была бы на месте вместе с Камнем. И я бы уже
возвращался в Амбер с красным самоцветом на шее, готовый попытаться сделать то,
что нужно сделать. А теперь нужно продолжать поиски, при том, что время опять
поджимает. Здесь, по крайней мере, временное соотношение с Амбером более
благоприятное. Я прильнул к шее Барабана, подтянул поводья, и мы помчались. Не
было смысла зря тратить драгоценные минуты.
Через полчаса я уже въезжал в город по тихой улочке в старом
жилом квартале, где вокруг меня толпились дома. У Билла горел свет. Я свернул
на его подъездную дорожку, объехал дом кругом и оставил Барабана на заднем
дворе.
Дверь мне открыла Алиса, мгновение изумленно смотрела на
меня, потом воскликнула:
— Боже мой, Карл!
Через несколько минут я сидел в гостиной рядом с Биллом,
справа на столике стояла выпивка. Алиса хлопотала на кухне: она совершила
непростительную ошибку, спросив меня, не хочу ли я закусить.
Билл изучающе смотрел на меня, раскуривая трубку.
— Твои способы появления и исчезновения, как всегда,
впечатляют, — сказал он наконец.
— Важнее всего результат, — улыбнулся я.
— Знаешь, эта сиделка в клинике... мало кто ей
поверил...
— Мало кто?
— Меньшинство, которое я имею в виду – это я сам.
— Ну и что же она рассказывала?
— Она уверяла, что ты дошел до середины комнаты, стал
совсем плоским и просто растаял на месте, сопровождаемый радужным сиянием.
— Радужные вспышки перед глазами могут быть вызваны
глаукомой. Ей необходимо проверить зрение.
— Она проверила, — кивнул Билл. — Зрение в норме.
— Да, невесело. Следующий на очереди невропатолог.
— Перестань, Карл. С ней все в порядке. И ты это
прекрасно знаешь.
Я улыбнулся и отхлебнул из стакана.
— А ты сейчас, — заметил он, — выглядишь в точности как
на той игральной карте. В комплекте с мечом... Что происходит, Карл?
— Все совершенно перепуталось, — честно признался я. —
Даже больше, чем в прошлый раз.
— То есть ты по-прежнему ничего не можешь объяснить мне
как следует?
Я покачал головой.
— Ты выиграл бесплатную экскурсию ко мне на родину,
когда все это кончится, — сказал я. — Если к тому времени у меня еще будет
родина. Сейчас со временем полный швах.
— Чем я могу тебе помочь?
— Кое-какой информацией. Мой старый дом. Кто тот
человек, который там все ремонтирует?
— Эд Уиллен. Местный. Работает по найму. Да ты его
вроде знаешь. По-моему, он тебе душ строил.
— Да, да, строил... припоминаю.
— Он слегка расширился, прикупил тяжелое оборудование.
На него теперь еще несколько парней работают. Я веду его дела.
— А ты не знаешь, кто именно там работает сейчас?
— Нет, но узнать ничего не стоит. — Билл положил свою
ручищу на телефонный аппарат, стоявшийна боковом столике. — Хочешь, я прямо
сейчас ему позвоню?
— Да, пожалуйста, — попросил я. — Мне, собственно,
нужно только одно: там, на заднем дворе, у меня была компостная куча. А теперь
ее нет. И я хотел бы выяснить, куда она подевалась.
Билл склонил голову на правое плечо и широко улыбнулся, не
выпуская трубку из зубов.
— Ты это серьезно? — наконец вымолвил он.
